Тем вечером мы разрабатывали в штабе план и обнаружили место дислокации вражеской артиллерии. Тогда ты сказал:

– Если уничтожить эти пушки, мы станем для города Бэтменом и Робином.

Я разозлился и обругал тебя:

– Вот шут гороховый. Всё где-то в облаках витаешь. В городе один за другим гибнут люди, а ты болтаешь о своих детских мультиках.

Ты впервые не засмеялся и обиженно сел где-то в сторонке.

Наутро мы ударили по вражеской артиллерии из старого миномета, зарядив его снарядами, которые до этого похитили у вражеской армии. Тогда ты обрадовался, как ребенок, и закричал: «Вот так сценарий! Робин Гуд на войне! После войны обязательно сниму про это фильм!» Только тогда ты позабыл о нашей ссоре накануне вечером.

Джамшид! Джамшид! Джамшид! Ты помнишь, как настойчиво отправлял нас с Амиром на побывку? Когда мы вернулись и открыли дверь нашего маленького штабного помещения, то увидели, что ты развесил по стенам куски кинопленки, сложил две деревянные самодельные катушки и еще какой-то хлам и назвал все это монтажным столом. Мы начали громко возмущаться, а ты ответил: «Я учусь монтировать по способу Эйзенштейна[12]». После этого ты два дня никого не пускал внутрь. Затем ты позаимствовал агитационный проектор и показал нам фильм. Неужели это и вправду был новый монтаж мультфильма «Том и Джерри»? Какая ерунда! Все перемешалось. Джерри смотрел на Тома, а потом изображение исчезало, затем мышонок смотрел на пса, а ты в этот момент говорил:

– Посмотрите, как присутствие собаки изменяет напряженность этой сцены.

Мы все смеялись над тобой и подшучивали. Тогда ты обиделся, выключил аппарат и сердито заявил:

– Вы меня не понимаете.

– Ты тоже не понимаешь, какая сейчас обстановка в городе, – ответили мы.

Джамшид! Джамшид! Джамшид! Ты помнишь, как я пришел наставлять тебя на путь истинный?

– Я сходил и взял у Хадж Дехнави статистику убитых за этот месяц в городе, – сказал я тебе. – По его словам, среди гражданских убито и ранено около 180 человек.

Не сходя с места, я благодарил Бога, ведь за прошлый месяц мы потеряли более 250 человек.

– Ты бы оставил свои фантазии и смотрел получше, когда поднимаешься на вышку, – продолжал я. – Тогда вместо всякой там «перспективы» и «диапазона» ты обнаружишь и уничтожишь один за другим все вражеские минометы и артиллерию. А раз так, то статистика потерь среди городского населения будет еще меньше, чем 180 человек в месяц. К тому же после войны, если будет на то Божья воля, сможешь написать сценарий для целой сотни фильмов.

– Хорошо, – ответил ты.

В конце ты поставил условие, чтобы мы не мешали тебе, после чего я поцеловал тебя в лоб и ушел.

Затем ты опять заперся ото всех в маленькой комнате на целых три вечера. Когда же дверь наконец открылась, мы узнали, что ты написал новый сценарий под названием «Взрыв на иракской земле». В нем рассказывалось об иранском ополченце, который регулярно отправлялся на вражескую территорию и уничтожал там артиллерию, стрелявшую по его городу. Фильм еще не был снят, а ты уже составил список съемочной группы: режиссер – Джамшид Махмуди, сценарист – Джамшид Махмуди, в главной роли – Джамшид, монтажер, звукооператор, создатель спецэффектов, музыкальный редактор – Джамшид Махмуди. Мы с ребятами условились ничего не говорить по этому поводу и промолчали.

Однако со временем о твоих занятиях узнали и другие. В тот день к нам приехал полицейский и сообщил, что какой-то человек собирается в одиночку ограбить единственный банк в нашем городе, где шли боевые действия. Когда мы пошли с ним, то увидели, что тебя заковали в наручники. Директор банка, быстрыми движениями руки вытирая платком пот со лба, рассказывал, что ты пришел к нему и попросил разрешения снять в помещении банка фильм об ограблении. Директор, конечно же, заподозрил неладное. Какой разумный человек попросил бы об этом на фоне постоянных взрывов и перестрелок? А пока он рассказывал все это, ты, по-прежнему оставаясь в наручниках, сложил большие пальцы с указательными, сделав свой импровизированный объектив видеокамеры, и смеялся над всеми нами!