Но всякое может случиться в нашем прекрасном безумном мире. Возможно, я еще передумаю – и тогда читатель этих строк не прочтет.
Курбский К. М., проф. истории русской литературы.
От хрониста:
Это параллельная реальность параллельной реальности, всякое совпадение событий, имён и названий условно.
От гг:
Эта книга никого ничему не учит и является лишь чередой впечатлений, отпечатанных в памяти.
Хроники Безымянной Звезды
Пролог
Когда мы причаливали к этим берегам – была ночь, мрак окутывал сизые скалы, чёрное слепое небо без звёзд распростёрлось над каменистым берегом, ветер – солёный и холодный – сквозил тихо и заунывно.
Мы причалили во мрак, мы приплыли в Царство Тьмы, приплыли домой. Ведь нам сказали, что это наш дом.
Но скалистый берег далёк, и нас разделяют льды. И мы шли по ломкому льду, подгоняемые ветром, а над нами кружили одинокие чайки, рассекая острыми белыми крыльями то, что было нашим небом, пронзительно крича «свет», «свист», «смерть».
Но мы верим, что где-то далеко, за скалами, есть зелёная долина, поросшая нежными цветами, с каплями рассветной росы, а тёплый ветер лишь слегка развевает волосы девушек, вплетая их в ветви цветущей ивы. Мы верим, и потому идём вперёд по льдам, рассечённым чёрными зигзагами трещин, а вздыбленные льды под ногами шепчут заклятья, и за шёпотом следует страшный скрежет ломающихся ледяных копий – провал в холодную морскую бездну.
«Свист, свет, смерть!». Что это? Что за багряный отсвет на белых льдах? Предательство! Горят наши корабли, полыхают паруса, чёрным пеплом опадают крылья…
И мы шли вперёд, не имея пути назад. Где теперь мать моя и братья, о горе! Они – море, чёрное, холодное море.
И когда уцелевшие ступили на берег – сильный порыв ветра разорвал небесную твердь, и мы увидели сияющий бледный серп в вышине – впервые взошла Луна.
Книга 1
Часть 1
1
Под каменными сводами, меж резных колонн, по которым мечутся блики от горящих факелов, слышится шёпот, бормотание, крадётся приглушённое эхо – это отец заговаривает клинок. Я видела, он немного кривой, напоминает серп молодой Луны… или ущербной?
Пусть…
Тенью под арку ворот – свобода! Ещё рано, узкая тропинка теряется в тумане, уводя вверх по склону холма. Роса на траве, нежная и холодная… Осенняя.
Легко, не чувствуя собственного веса, почти бегу, как горностай в траве… И вот он – простор бескрайней скалистой пустоши, багряные и рыжие травы, волны лилового вереска под низким серым небом, ниспадающим на плечи влажными облаками, сливающимися с туманом. Вверх устремляются пряди тумана, вниз изливаются облака.
На исходе утра тропинка приводит к обрыву, за которым вечное зелёно-серебряное море. Оттуда мы пришли, туда мы когда-нибудь уйдём. Так говорят…
А пока можно бежать по тропинке вниз к берегу, чтобы собрать немного мидий на завтрак. И я бегу по пылающей осенними красками каменистой равнине, раскинув руки, кажется ещё один миг – и я полечу. К морю!
Морские волны набегают на песок, налетая на скалы, крылья волн разлетаются сотней сверкающих брызг, и теряют себя, снова отступают, становясь ничем и всем. И так море – как время, отсчитывает ритм бытия. Но что для нас время? Море, только вечное море…
В Северном море волны высоки, каждая – иллюзия живого существа с пенным гребнем, на закате пронизанным солнечной бронзой. Но вот живое существо сливается с Единым Бездонным, которое рождает новое живое существо, и бегут медные блики на зелени холодной бескрайней громады.
Вершина холма. В корзине мидии, на голове венок из синих цветов… Мы зовём эти цветы морицвет, потому что они цвета моря в ясный день (и цвета моих глаз! и маминых…), с белой каймой по краю лепестков – как пена у волн.