– А что между нами? – застыла та, всплеснув рукой. – Я для тебя просто легкодоступная девчонка? Способ скоротать ночь? Почему же ты отвечаешь мне взаимностью, когда я прихожу, а не прогоняешь прочь? Что в первый день нашего знакомства, что в последующие.

– Я купил тебя на тот вечер, – отвечал Бальтазар. – Или сколько там прошло. Заплатил за троих, и это ваш этот всех трёх рекомендовал.

– Сарват, – напомнила Люция имя хозяина борделя.

– Именно, так расхвалил, и недаром, – пожал он плечами, её оглядывая.

– Но заплатил ты лишь в первый день, – напомнила та, – а все остальные разы просто брал и пользовался.

– Тьма всемогущая, – вздохнул некромант, – вот, где-то здесь, – перерывал он вещи в поисках пояса, а потом снял оттуда чёрный бархатный кошелёк. – Держи, тут золото. Столько, что на всю жизнь теперь хватит. Считай, с долгом за все ночи рассчитались.

– Надеешься меня купить? – сощурилась та, вскочив и вздрогнув всем телом от такого предложения, словно узрев на ладони у Бальтазара шипящую ядовитую змею, после чего отпихнула кошель босой ногой прочь на зелёную прибрежную траву.

– Ты куртизанка! Твою любовь и покупают за деньги, – объяснил некромант.

– Покупают тело, поцелуи, маску, роль… Служанка, рабыня, младшая сестра… Клиенты хотят видеть разные образы, от строптивой падчерицы до покорной пленницы. А любовь… это то, о чём человек типа вас не смеет и рассуждать, – коснулась она платиновых волос, опять сделав шаг ближе.

– Да что ты знаешь! Я любил по молодости, был предан, бежал прочь, чтобы защитить её. Пожертвовал своими чувствами ради безопасности той, кто никогда не ответит взаимностью, – восклицал он.

– Но разве это повод не любить больше? – почти шёпотом проговорила Люция, роняя слёзы и присев напротив, поглаживая его плечи и шею.

– Почему? – сверкнули фиалковые глаза некроманта. – Ты же видишь, мы не подходим друг другу. Мне не до отношений. Вокруг меня смерть и опасности. Я сплю с другими женщинами. Я уже дал тебе денег, но ты всё не уходишь!

– Сам мне ответь, – усмехнулась она, всхлипывая, – Я отдаю тебе себя всю без остатка. Но ты спишь с другими, не задумываясь о моих чувствах.

– А ты о моих задумываешься? – рявкнул он свирепым тоном. – Да у тебя каждый день свои клиенты, небось, пол Яротруска тебя успело трахнуть, а ты интересуешься у меня, почему?! Я много где бываю, много с кем вижусь. Да потому что не может быть ничего общего у барона и куртизанки!

– То, что ты вернул чистую воду в Яротруск, не значит, что мне открылось больше способов для заработка. Ты ведь не тогда бросил этот кошелёк, а сейчас. Ты не предлагал перебраться к тебе в уют замка. Не просил никого властью барона, между прочим, уже почти лорда, чтобы обо мне позаботились… – скромно журчал в ответ голосок Люции.

– Вот именно. Так почему же ты до сих пор ко мне липнешь? Почему смотришь так, словно готова съесть? Ревёшь, дуешься, ненавидишь, но смотришь так, будто готова отдаться прямо сейчас? – накинулся он, повалив её на спину и прижавшись к губам, наблюдая за реакцией.

– Потому что… – тяжко дышала та, то целуя его, то покусывая свои губки, вздрагивая от всхлипов, но не отталкивая ладонями, а обнимая.

– Я же просил ещё на первой нашей встрече не влюбляться… – вздохнул Бальтазар. – Со мной тебя не ждёт ничего хорошего.

– А, может, мне плевать… Может, я готова и к плохому… Какое право у тебя есть за меня решать, кого любить? – глядела она карим взором и всхлипывала. – Я каждого клиента воображаю, как тебя. Что это твои прихоти, твои игры. У тебя вот не было никогда сестры? А тут решил пофантазировать и поразвлечься. Или приютил сиротку на ночь, заглянув в выделенную спальню и потребовав «оплату» за приют? Никогда не возникало желания примерить самому роли и маски? Я постоянно плачу перед сном, понимая, что нам не суждено быть вместе. И ты бы знал, как это больно, знать и думать, что у тебя там кто-то есть, что ты спишь с другими, да изменяешь каждой. Но я не могу…