Мать моя женщина! Ко мне прижималось уродливое чудище, с ног до головы покрытое древесной корой. Куда же делась та очаровательная милашка?

– Поцелуй же меня, благородный рыцарь! – противно затрещало оно. – Я вся горю!

– А-а-а! – Я с перепугу зарядил по трухлявой голове. – Чтоб тебя! – Кулак торчал с другой стороны.

Будет знать, как приставать, адское отродье. Покрытый холодным потом, я откинул нечисть в сторону и оглянулся вокруг. Проклятые деревяшки уже обрабатывали друзей: Хани кокетливо шепталась с поленом, Фонарь мямлил о непростом детстве, а Бронф застенчиво отнекивался от срамных предложений.

Пока коряги увлечены общением, я схватился за меч. Первым делом освободил Жорика. Не потому, что относился к нему лучше, чем к другим – просто он представлял боевую единицу. Крушил его «красавицу» – щепки летели во все стороны.

Рыцарь сразу же вынырнул из колдовского сновидения. Сообща мы быстро расправились ещё с двумя чудищами.

Уже вчетвером присели на траву отдышаться.

– Что это было, а? – ткнул я барона в бок.

– Лесные дриады, – ответил он. – Мерзкие создания. Слышал о них тысячу страшных историй, но в лапы угодил впервые.

– Наверное, рощица эта чарами пропитана, – сказал староста и вытер рукавом взмокший лоб. – Окаянные усыпляют путников, а затем убивают через смертельный поцелуй. Жизнь высасывают.

– Ничего себе! – изумился я. – Значит, воздействуют на сознание с помощью гипнопомпических галлюцинаций?

Все дружно кивнули, хотя и не поняли, о чем речь. Обожаю такой народ, по складу ума самые настоящие русские: главное, сделать вид.

– Нам повезло, что вы не поддались колдовству, граф Девиер, – похвалил Бронф.

– Милорда таким не возьмёшь! Он же избр… – Под моим грозным взглядом Хани быстро исправилась: – Он же избавляется от любой нечисти на раз-два. Что мы всё о милорде да о милорде. Между прочим, у меня во сне такой парень был интересный. Предлагал колечко с бриллиантиком, в дворец переехать! Говорил: всё для тебя!

Фонарь расстроено хмурил брови во время эмоциональной речи девчонки, но рыжая ворчунья не заметила или сделала вид, что не заметила. Кто их разберёт – женские хитрости.

– А на деле – страшное чудище, – хмыкнул я.

Ложка дёгтя в её медовом рассказе лишней не будет.

– А на деле – страшное чудище, – удручённо вздохнула Хани.

– Прямо как в жизни. И кольцо со стекляшкой, и дворец – съёмная малосемейка! Это в лучшем случае, – продолжил я. – Выходит, мы сегодня ушли от смерти?

– Да, – кивнул Бронф, – ещё немного и остались бы здесь навсегда.

Второй раз на Астере костлявая угрожала мне всерьёз. Оставлять её в дураках приносило ни с чем не сравнимое удовольствие. Как же нам повезло, что Диби такой голосистый и сообразительный. А я ещё возмущался. Эх, неловко получилось.

Уже открыл рот, чтобы рассказать друзьям, кто настоящий герой, когда из-за деревьев раздался скрип.

– А вот и собратья пожаловали, – рыцарь надел шлем и потянулся к оружию.

– Небось, жаждут полакомиться жирным мясцом, – буркнул Фонарь.

– Говори за себя с милордом. У нас с Бронфом кожа да кости, даже грамма жира нет, – нахохлилась задетая за живое Хани.

– Тогда вас наверняка не тронут! – съязвил я.

– Что, серьёзно? – обрадовалась рыжая.

Если обычно меня умиляла её наивность, то сейчас не передать словами как раздражала.

– А как же! – ехидничал я. – Будете вместе с ними заодно против нас воевать. Беги в их ряды и кричи, что своя. Главное, удостоверение деревяшки покажи. Точно поверят!

– Негоже человеку с нечистью якшаться, – твёрдо заявил Бронф, не уловив сарказма.

– Нет, я с вами останусь, милорд! Ой, какой ужас! – перепугалась девчонка, заметив первых гостей.