Не люблю я врать, но ради дела придётся.

– Хани, радость моя, разве можно им верить? – усмехнулся я. – Какие другие миры? Всё это выдумки! Синмар с Фалшем просто очерняют Леонарда. Уверен, у них нет ни одного доказательства.

– Наверное, вы правы, милорд, – неуверенно промямлила Хани.

Слёзы всё никак не прекращали катиться по веснушчатому лицу. Желая утешить, легонько приобнял её. Какое-то время мы сидели в тишине.

– Ума не приложу, чтобы я без вас делала, – прошептала она.

– Так ты боялась остаться одна или за своего господина? – съехидничал я в попытке развеселить девчонку.

– Как вам не стыдно? – Хани тут же отстранилась и неумело ткнула меня кулаком в грудь. – Я вас тут выгораживаю, как умею, а вы…

Она вытерла рукой слёзы и надула губы.

– Не переживай, – рассмеялся я, – если со мной что-нибудь случится, то пойдёшь к почтенному Георгу – рыцарь смотрит на тебя влюблёнными глазами.

– Правда? Как мило… Только не смогу я к нему пойти. – Последовала новая порция рыданий.

– А теперь что стряслось? – удивился я.

– Ох, милорд… – всхлипывала она. – А-а-а… Сегодня… барона фон Арна… должны судить. А-а-а… Скорее всего, отрубят… отрубят голову или повесят! А-а-а…

– Судить? – я не верил собственным ушам. – Отрубят голову? Повесят? За что такое наказание?

Ещё одна «приятная» новость. Вот начинаешь к кому-то привыкать, а его или разыскивают по всему патриуму, или казнят.

Я дождался, пока Хани выплачет все свои запасы, и лишь после повторил:

– За что такое наказание?

– Пока вы весь день отлёживались…

– Кхе-кхе!

– Пока вы набирались сил после тяжелой битвы, – исправилась Хани, – я услышала, что в вино, которое раздавали на площади, добавили колдовское снотворное. Если вы сделали даже малюпусенький глоточек, то ровно в десять вечера свалились бы с ног и проспали до самого утра.

В принципе, я так и предполагал.

– Но причем здесь Жорик? – не понимал я.

– Жорик? Вы о ком? – удивилась рыжая.

– Да о Георге нашем, о ком же ещё!

– Странно звучит, но мне нравится, – одобрила Хани. – Так вот, он как младший начальник стражи должен вместе с армейскими магами проверять обозы.

Вероятно, снотворное им распознать не удалось.

– Но это ещё цветочки, – продолжила девчонка. – На барона повесили и прокравшихся в Бронкастер нелюдей. Подозревают в сговоре с врагами Алькасара. А за покушение на королевскую семью одно наказание – смерть.

– Что за ерунда?! – возмущался я. – Он ведь рубился с неприятелем, рисковал жизнью не меньше других. Разве этого мало, чтобы доказать невиновность?

Глядя в пол, Хани вздохнула.

– Если бы не рубился, то уже обезглавили бы, а так суд.

– Нашли козла отпущения, – подытожил я и почесал подбородок. – Когда и где суд? Кто адвокат? Кто прокурор?

– Э-э-э… – растерялась она. – Суд пройдёт здесь.

– Я ведь пять минут назад пришёл в себя! «Здесь» – это где?

Хани не выдержала и топнула.

– Хватит на меня орать, милорд! Злые вы все! Слово хрупкой девушке сказать не даёте! Будто я знаю, в какой момент вы очухались. Разве не понятно: мы в замке. Маги куда-то спешили, наверняка, на суд. А вот насчет всего остального – я затрудняюсь сказать… Уж извините, но не ведаю ваших «адвокат» и «прокурор», – закончила она измученным голосом.

Девчонка права – я нагрубил не по делу.

– Не обижайся, – виновато сказал я. – После вчерашнего голова совсем не варит.

– Ох, милорд, – переполненные грустью глаза смотрели на меня. – Почему мир такой жестокий? Зачем боги так поступают с нами? Бедный Георг! Я ведь даже не успела поцеловать его…

– Хватит причитать, а то я сам расплачусь.

Я не шутил: завыл бы от несправедливости. Нет, не могу я смириться с таким сценарием. Нужно что-то предпринять.