– Выходит, я права?

Я не обращал на рыжую внимания. Лучше на дороге сосредоточусь. Вдруг ещё в какого-то громилу врежусь, но не столь дружелюбного.

– Ответьте, милорд!

– Не доставай!

– Ну, милорд! – ныла Хани. – Я права или нет? Милорд!

Я понял, что если не отзовусь, то не умолкнет.

– В чем, радость моя?

– Что у Георга полным-полно девиц?

– Не говори глупостей – он не похож на бабника.

– Быть не может, – Хани выровнялась со мной и подозрительно сощурилась. – С такой-то внешностью и не ловелас? У вас странные представления о мужской красоте, милорд.

Я так и поперхнулся. Что она имеет в виду?

– Странные представления? Какой такой внешностью? – недоумевал я. – Чем он так хорош?

– Как чем?! – удивилась веснушчатая девчонка. – Между прочим, кареглазые блондины большая редкость в моих краях, милорд.

Во мне заиграло любопытство.

– А голубоглазые шатены?

Она хихикнула и махнула рукой.

– Эй! – обиделся я. – Я, что, страшный?

– Конечно же, нет, милорд! Вы неплохо смотритесь, но в наше время голубыми глазами никого не удивишь, да и ростом не вышли. А вот барон: высокий, широкоплечий, ладони с арбуз, а ещё лицо такое… мужское.

Я остановился. Возмущение так и рвалось наружу. Нет, понимаю, что я не эталон красоты, но где тактичность?

– А у меня, значит, девичье? – зло выпалил я.

– Нет, оно у вас просто смазливое, без той мужественности и суровости как у барона. Милорд, давайте уже пойдём, – невозмутимо попросила девчонка. – Народу всё пребывает.

– Да уж, комплимент за комплиментом, – ворчал я. – С твоих слов, я – женоподобный коротышка с маленькими ручками.

Хани виновато потупилась.

– Ну, зачем так грубо, милорд?

– Грубо? Кто бы говорил!

– Я больше не буду! – обещала она. – Вы самый-самый! А ещё вы очень смелый и добрый, и поэтому простите меня.

– Не нужна мне твоя лесть, – смеялся я. – Ладно, пошли – коротышка хочет поскорее попасть к сцене.

– Милорд, ну, не нужно так – сжальтесь над прислугой. Самой глупой прислугой на всём Астере. Так сойдёт?

Смотря, как Хани хлопает длинными ресницами, я растаял.

– Вполне.

Благодаря усердной работе локтями, мы пробились в первые ряды. Конечно, не по центру стояли, а чуть правее, но ближе уже не подобраться.

– Зато отсюда будет видно шествие, – заверяла Хани.

Цветные банты и атласная ткань украшали сцену. Позади неё громоздились высокие трибуны, почти доверху забитые знатью. Если не считать жесткого разделения на: бедняки внизу, богачи вверху – то получилась этакая смесь стадионного и уличного вариантов концерта. Забыл упомянуть важную деталь: доблестные стражи Бронкастера окружали сцену плечом к плечу – даже мышь не проскочит.

– С нетерпением жду начала, милорд, – глядела по сторонам Хани. – Как думаете, факиры будут?

– Разве в программке не написано? – Какой вопрос, такой ответ.

– А фокусы?

Тьфу ты! Не говорить же ей, что меня больше интересовали правители Алькасара, чем представление, каким бы грандиозным оно ни обещало быть. Только подумал об этом, как вокруг заволновались:

– Смотри, герцог! Гляди, советник!

Между двумя рядами закованных в латы рыцарей ехали двое: старик в алой мантии и белокурый толстяк в пёстром костюме. Без сомнения, в красном – советник Синмар по прозвищу Мутнодум, а как попугай вырядился Хамиш Конфидион.

Не без помощи слуг герцог Артийский выбрался из седла. Синмар же скривился, когда к нему подбежал лакей. Советник с ловкостью молодого паренька спрыгнул с коня и встал по левую руку от Хамиша. Вместе они поднялись на сцену.

Морщинистое лицо Синмара прикрывала короткая седая борода. На груди старика висел массивный позолоченный амулет, пальцы сжимали черный посох с ярким красным камнем на конце. Волшебник окинул толпу не то мрачным, не то серьёзным взглядом.