– Понимаю, – кивнула Аэлин. Теперь ей хотелось посмотреть на Мальстена, но она сдерживала это желание, понимая, что в своих попытках наладить контакт он может поделиться хоть какими-то подробностями своей жизни. Аэлин догадывалась, что вряд ли в ближайшее время найдется более легкий способ разговорить его.

– Но спешу вас заверить: я не желаю зла ни вам, ни вашему отцу. Когда вы сказали, что после нашего разговора записей в его дневнике не появилось, я почувствовал свою ответственность за это. Война привила мне эту ответственность за людей, понимаете? Я ничего не могу поделать с ней. Грэг Дэвери, – Мальстен замялся и понадеялся, что Аэлин этого не заметила, – показался мне хорошим человеком. И вы показались. А я – все на той же войне – привык доверять своей интуиции. Каждый из нас тогда участвовал в каких-то боевых действиях, прямо или косвенно. Годы войны были тяжелыми для всех, посему я не расспрашиваю вас о дэ’Вере. И прошу от вас того же. Если вас не затруднит.

Мальстен замолчал и перевел дух. Аэлин была впечатлена: впервые при ней он заговорил сбивчиво, а его волнение проявилось вовне.

– Хорошо, – смягчилась она, собираясь продолжить разговор, но вдруг резко замерла, вслушиваясь в звуки леса.

– В чем дело? – Мальстен невольно заговорил шепотом.

Аэлин приложила палец к губам и продолжила прислушиваться. Вскоре шум услышал и Мальстен: к ним приближались конники.

Кивком головы Аэлин указала на небольшое углубление в земле, находящееся чуть правее, у корней толстого векового дерева. Мальстен, стараясь перепрыгивать с коряги на корягу, поспешил за Аэлин в укрытие. Затаившись, они всмотрелись в чащу, стараясь разглядеть, кого привел сюда бог-проказник Крипп.

Вскоре в поле зрения появились трое всадников на серых кобылах. Мужчины, все, как один, были облачены в ярко-красные кожаные доспехи. Такую форму носили разъездные жрецы Красного Культа – так называемые боевые группы.

Один из всадников скинул капюшон и дал своим спутникам знак остановиться.

– Иммар, осмотрись! Земля еще влажная после ливня, следы должны быть хорошо заметны! – скомандовал он звучным голосом.

Высокий широкоплечий жрец спешился и откинул капюшон, обнажив почти лысую голову и круглое, грубо отесанное лицо. За спиной его виднелся лук. Вслед за ним спешился и второй всадник. Его возраст трудно было определить на глаз – он относился к той категории людей, которым можно было на вид дать и тридцать, и пятьдесят лет. Длинные редкие светлые волосы ниспадали на лицо, но это нисколько мешало ему ориентироваться в пространстве. Он припал к земле, приподнял горсть и принюхался к ней, как охотничья собака.

Аэлин замерла, задержав дыхание. Она понимала, кто эти люди, и не имела никакого желания попадаться им на глаза. Жрецы Красного Культа – особенно боевые группы – слыли жестокими фанатиками. Несмотря на в чем-то схожую работу по уничтожению иных существ, Аэлин испытывала к Культу стойкую неприязнь.

В голове поселился навязчивый вопрос: что этим людям здесь понадобилось? Рассеявшиеся в Прите подозрения насчет связи Мальстена с анкордским кукловодом всколыхнулись снова. Вот только что это за связь, если он – человек? Аэлин ведь видела цвет его крови… Пособник данталли? Родственник казненного демона?

В надежде что-то прояснить, Аэлин посмотрела на своего спутника, и ее удивление лишь окрепло. Лицо Мальстена сохраняло напускную невозмутимость, однако в его серо-голубых глазах мелькнуло нечто, чего она не видела даже в момент нападения кхалагари в Прите.

Ярость. Холодная, снедающая ярость.

Аэлин едва поборола желание взять Мальстена за плотно сжатую в кулак руку, чтобы уберечь его от глупостей. Видя клубящийся в его глазах гнев, она не могла предугадать, на что он способен.