– Прости, Эленор. Я обещал вернуться быстрее… я очень хотел вернуться быстрее…

Он зажмурился, слабо сжал холодную руку старухи и устало опустил голову. Ему невольно вспомнился день, когда Эленор узнала его главный секрет.

Он бродил по лесу, ища подходящие материалы для изготовления кукол. Эленор кормила белок на поляне неподалеку. Точнее, пыталась кормить, но те никак не желали идти ей в руки. Она так и сказала Мальстену, завидев его в лесу. Хмурый взгляд и отчужденность кукольника нимало ее не смутили. Она отпустила свою добродушную жалобу легко и с улыбкой, чем умудрилась искренне удивить Мальстена. Держа дистанцию со всеми, кого встречал, он давно отвык от домашнего уютного тепла, которое может исходить от некоторых людей.

Эленор Крейт была именно таким человеком. Она излучала тепло.

– Приманить белку нетрудно, – ответил Мальстен, положив на землю поленья. Он присел на корточки и взял у Эленор небольшую горсть орехов. – Глядите.

Белки в Вальсбургском лесу и впрямь были трусливы и осторожны, но сопротивляться чарам данталли они не могли. Черные нити ухватили первого попавшегося зверька, и тот послушной марионеткой вскочил на протянутую ладонь. Эленор замерла, и Мальстен, улыбнувшись, подозвал ее к себе.

– Подойдите, не бойтесь. Она не убежит.

Требовалась ювелирная работа, чтобы управлять таким маленьким существом. Однако Мальстену удалось придать движениям скованного нитями зверька естественность.

Эленор осторожно приблизилась, и ее губы растянулись в счастливой, почти детской улыбке.

– Благодарю вас! Они такие красивые вблизи! Я уже и забыла. Спасибо, что потешили меня на старости лет, мастер Ормонт, – засияла она. – Может, заглянете в гости? Я угощу ягодным отваром.

Мальстен освободил зверька, и белка поспешила убежать. Эленор проводила животное погрустневшим взглядом.

– Не стоит благодарности, я ничего не сделал.

Эленор хитро прищурилась.

– Бросьте, мастер Ормонт. Вы были столь любезны ко мне, а теперь отказываетесь принять благодарность? У меня редко бывают гости. Все приходят по одному и тому же вопросу, а простой человеческой беседы я уже давно ни с кем не вела. Возможно, вы все же окажете надоедливой старухе еще одну услугу?

Мальстен вздохнул. Отчего-то ему хотелось согласиться. Он и сам уже давно ни с кем не общался по-человечески. Настолько давно, что боялся утратить эту способность. Однако риск раскрытия тайны был слишком велик.

– Благодарю за приглашение, но вынужден отказаться. Я спешу. Перед праздником в честь Дня Тарт у меня много заказов на кукол. Может быть, в другой раз?

Эленор пожала плечами.

– Ловлю вас на слове, мастер Ормонт. Вы должны мне беседу.

Мальстен дружественно улыбнулся и поднял поленья. В тот же миг с губ сорвался тихий болезненный выдох: короткая, но острая вспышка боли опалила его тело, на миг сделав лицо чуть бледнее обычного. Это происходило после любого воздействия данталли на марионеток. Люди верили, что боль расплаты, терзающая данталли после применения нитей – кара богов, снисходящая на этих страшных непокорных существ.

Эленор надолго задержала взгляд на кукольнике. Даже слишком. Мальстен постарался не выдать своей встревоженности, но прекрасно понял, что старая повитуха обо всем догадалась. Нетрудно скрывать свое самочувствие от тех, кто не склонен обращать на него внимание. Но Эленор была повитухой и привыкла замечать чужое состояние.

– Белки в этих лесах трусливы, мастер Ормонт, – многозначительно произнесла она. – Я живу здесь много лет, и ни к одному человеку они при мне не шли в руки.

Мальстен качнул головой.

– Это нехитрое мастерство. Я рад был помочь вам.