– Давай сюда, вперед! – Кричать в противогазе мне было неприятно и практически бессмысленно.

Пока вертолет изучал скопление наших противников и вручал им еще подарков, что на мой взгляд было уже лишней тратой химикалиев, мы смогли удрать на добрые пару сотен метров от токсичного облака. Камыш здесь почти не рос, проявились редкие деревья и виднелась граница болота – далее ландшафт поднимался вверх ступенчатыми склонами. То, что нужно. Хлор оседает в низинах и не поднимается ввысь. Плюс вступит в реакцию с водой и останется здесь. Жаль, болото будет отравлено. Дозиметр не сообщил о загрязнениях, можно было бы воды набрать во фляги и таблетками очистить, но лучше теперь не рисковать. Пилот, по-видимому, все же успел нас заметить, или же ему сообщил о нас уже улетевший второй. В любом случае с группой некультурных расхитителей было покончено, и механическая птица решила проверить, остались ли выжившие и нужно ли куда-нибудь снести яйцо. На самом деле, я бы сам с радостью снес яйца человеку, сидевшему в кабине, но ничего подходящего среди экипировки и используемого окружения не было, потому и отдал единственную совместимую с жизнью команду на данный момент, к которой мой друг уже начинал привыкать.

– Ложись! В траву, скройся!

Саня немного не рассчитал финальную точку падения и плюхнулся хоть и в достаточно густую растительность, но с подавляющим количеством влаги на квадратный метр: ноги его ушли в воду. Нетренированный человек, прыгнув вперед, не может упасть плоско, соприкоснувшись телом равномерно со всей поверхностью – организм рефлекторно выгибает коленки для приземления на них, таким образом, засчитывая попытку самосохранения – это в данном случае и помогло юному бойцу не погрузиться целиком.

Вертолет пролетел над нами, обнаружить не смог, развернулся и поискал выживших в другой части болота. Через несколько минут лишь далекий звук стучавших поршней напоминал нам о летающей консервной банке с боевой химической начинкой. Зато во время ее подлета ядовитый газ добрался и до нас. Без экипировки и противогазов дела бы наши были плохи, а так – быстро удрали от едкого вещества и начали подъем по небольшим склонам. Я-то промок достаточно терпимо, хотя ногу было бы неплохо и просушить, а вот Саше крайне не повезло – если он и дальше будет ковылять в таком виде, то точно застудится.

– Круто это было. Видел, как я того парня снял?

– Хорошая работа. Без тебя я бы там и растянулся. Спасибо.

– Да что ты, пожалуйста. Ты ведь меня в церкви спас. Считай, квиты.

– Это точно.

Сейчас паренек довольный и радостный, но это пока: мозг еще целиком не осознал, что совершил убийство человека. Когда напор адреналина схлынет, волна эйфории пройдет. Тоже защитная реакция сознания – заменить чувство страха и совести за лишение жизни на общую нервозную веселость. Хотя, конечно, каждому свое. Я вот, например, такими проблемами не страдаю. Самое главное – чтобы мальчишка не вошел во вкус, не пристрастился к убийствам, иначе хреново все будет.

– Сань, прислушайся ко мне, пожалуйста.

– Да, Грей?

– Пойми прямо сейчас… Убивать людей – это плохо. Очень плохо. Так же, как и убивать вообще, в принципе. Каждое существо достойно жизни, иначе бы оно просто не появилось на свет. Насколько бы плохим или хорошим оно бы не казалось по отношению к тебе. И даже если оно считает, что ты должен умереть. Убивать нужно лишь в том случае, если иного выхода не избежать. Только, и только тогда, понимаешь?

– Да… Кажется, понимаю… Но там, во время боя… Я почувствовал что-то… Нечто такое… Словно кровь закипела, звала… Нет, призывала нажать на спусковой крючок.