– Тут все, командир! – доложил один из них. – Ну и еще овса фунтов двадцать.

Командир опустился на колени, открыл кожаный портфель, заглянул внутрь.

– Там ничего нет, перья да бумага! – сказал Хронист.

Командир оглянулся через плечо:

– Писарь, что ли?

Хронист кивнул:

– Я этим на жизнь зарабатываю, сэр! А вам от них никакого проку…

Мужик прошерстил портфель, убедился, что путник не врет, и отложил его в сторону. Потом вытряхнул котомку на расстеленный плащ Хрониста и принялся рассеянно перебирать ее содержимое.

Он забрал большую часть бывшей у Хрониста соли и шнурки для башмаков. Потом, к большому горю Хрониста, взял рубаху, купленную в Линвуде. Тонкая ткань, выкрашенная в глубокий царственно-синий цвет – не дорожная рубаха. Хронист ее даже и надеть-то ни разу не успел… Он вздохнул.

Остальное командир оставил валяться на плаще и встал. Прочие принялись по очереди шарить в вещах Хрониста.

– Дженнс, – сказал командир, – у тебя же только одно одеяло?

Один из мужиков кивнул.

– Ну вот, забирай себе одно из этих, второе одеяло тебе пригодится по зиме.

– А плащ-то у него получше моего будет, сэр!

– Бери плащ, но оставь взамен свой. Тебя тоже касается, Уиткинс. Если берешь его трутницу, оставь взамен свою старую.

– Я свою потерял, сэр! – сказал Уиткинс. – А то бы оставил.

Весь процесс протекал на удивление культурно. Хронист лишился всех своих иголок, кроме одной, обеих пар запасных носков, пакета сушеных фруктов, сахарной головы, полбутылки спирта и пары игральных костей слоновой кости. Остальную одежду ему оставили, как и вяленое мясо вкупе с недоеденным караваем невероятно черствого ржаного хлеба. Плоский кожаный портфель не тронули.

Пока мужики запихивали барахло обратно в котомку, командир обернулся к Хронисту:

– Ну, давай сюда кошелек.

Хронист отдал.

– И кольцо.

– Да в нем и серебра-то почти нет! – буркнул Хронист, стягивая кольцо с пальца.

– А на шее у тебя что?

Хронист расстегнул рубашку, показал тусклое металлическое колечко на кожаном шнурке.

– Простое железо, сэр!

Командир подступил ближе, потер колечко пальцами, уронил обратно на грудь Хронисту.

– Ну, тогда оставь себе. Я не из тех, кто встает между человеком и его верой, – сказал он, вытряхнул кошелек на ладонь и хмыкнул с приятным изумлением, пальцем перебирая монеты. – А писарям-то лучше платят, чем я думал! – заметил он, принимаясь делить добычу между своими людьми.

– А мне пару пенни не оставите, нет? – спросил Хронист. – Горяченького поесть раза два…

Все шестеро обернулись и уставились на Хрониста, словно ушам своим не поверили.

Командир расхохотался:

– Клянусь телом Господним, а у тебя яйца крепкие!

В его голосе слышалось сдержанное уважение.

– Ну, вы выглядите человеком разумным, – пожал плечами Хронист. – А кушать-то мне что-то надо!

Вожак улыбнулся – впервые за все время.

– Что ж, с этим поспорить трудно.

Он взял два пенни, продемонстрировал их Хронисту и опустил их обратно в кошелек.

– На тебе, по одному пенни за каждое яйцо!

Он бросил Хронисту кошелек и запихал в свою седельную сумку красивую синюю рубаху.

– Спасибо, сэр, – сказал Хронист. – Возможно, вам стоит знать, что в той бутылке, которую забрал один из ваших людей – древесный спирт, я им перья протираю. Если он его выпьет, на пользу это ему не пойдет.

Командир улыбнулся и кивнул.

– Видали, что бывает, когда с людьми обращаешься по-человечески? – сказал он своим, вскакивая в седло. – Рад был знакомству, господин писарь. Если сейчас пойдете дальше, дотемна как раз поспеете к Эбботсфорду.

Когда топот копыт затих вдали, Хронист перепаковал котомку, убедившись, что все уложено как следует. Потом стянул сапог, вытащил подкладку и вынул из носка сапога туго стянутый сверток монет. Часть монет переложил в кошелек, потом развязал штаны, вытащил из-под нескольких слоев одежды еще один сверток монет, и часть этих денег тоже перекочевала в кошелек.