11 ро. Адмирал в своей каюте кричал: «Выпустите. Замуровали. Canes materes!..26 Катеру уши оторву». И ещё несколько выражений на древнепламерском, видимо, неприличного содержания. Пришвартовались у берегов Чайная, в районе горной системы Хребет. Пройдено 1006 миль.

Из бортового журнала гидросамолёта «Биовульф» (с 6 по 20 ро 692 года)

6 ро. Из-за двух дураков потерпели крушение в побережье озера Команика. Повреждён правый поплавок.

7 ро. Приступили к ремонту поплавка. Кончился хороший табак. Местная трава плохо годится для курева.

8 ро. Ремонтируем поплавок. Маюсь без табака. Начали являться черти. Табака у них не оказалось.

9 ро. Во время ремонта табака…, то есть поплавка, встретились с местными. Чуть не убили (они). Угостили своим табаком. Всё-таки дружелюбный этот народ белодольцы, но с непонятным, диким языком.

10 ро – 16 ро (написано задним числом). Отхожу от табака. Тошнит. В основном нахожусь без памяти. Во сне брежу чем-то. Океанологи и археологи не рискнули повторить. Ну и табак у этих белодольцев. Понял на примере пословицу: «Что белодольцу хорошо, то хазляндцу – смерть».

17 ро. Закончен ремонт поплавка. Попытались взлететь. Куда делось топливо? Белодольцы!

18 ро. Ищем топливо.

19 ро. Топливо нашли в канистрах с «Биовульфа» (никакой совести, даже маркировку не содрали). Это чем же они занимались, когда я был без памяти?

20 ро. Взлёт.

Из бортового журнала подводной лодки «Буцефал» (с 6 по 16 ро 692 года)

6 ро. Попали в зону учений войск Белодолии. Получили повреждения от мощной глубинной бомбы (разбит фонарь и несколько иллюминаторов в передней рубке). Затаились на дне и ждём. Глубина 784 фута.

7 ро – 14 ро. Ждём. Никаких шумов на поверхности не было замечено. Ждём.

15 ро. Приступили к ремонту иллюминаторов. Произвели замену.

16 ро. Запустили двигатели и двинулись с места.

Уже час ремонтировали «Циприт». Капитан, старпом и боцман руководили ремонтом. Усталые матросы в тельняшках сначала вычерпывали воду из трюма, затем начали его высушивать нагревателями и вентиляторами. «Циприту» досталось на орехи. Он стоял на берегу поверженный, а вокруг него как муравьи копошились матросы с листами железа и балками. По дыре бегал с ацетиленовой горелкой матрос и приваривал разные балки к таким же листам.

Уже час адмирал и генерал скучали. Они стояли на капитанском мостике и смотрели на всё происходящее на правом борту.

– Да, – сказал адмирал и зевнул. – Скукота. Даже качки нет. Не люблю, когда нет качки. Hoc pretium27. Там внизу происходит recreatio ex atomis individui28. А тут – скукота, – адмирал снова зевнул.

– А не пройтись ли нам по суше? – спросил его генерал. – Как вы выражаетесь, как сухопутные крысы?

– Идея. Идея. Идея! – адмирал аж подпрыгнул, но роста ему это не прибавило. – Мы пройдёмся, посмотрим, что там, in partibus infedelium.

– Это я сказал.

– Извини, я не слышал.

– Глух как тетерев.

– Сам такой, lupus29!

– Генерал адмиралу lupus est30, а также враг.

– Ну, ладно, хватит, пошли.

Адмирал и генерал спустились с мостика на палубу, затем с палубы на песок и отправились гулять. Генерал вдыхал запах берега, адмирал – побережья. Что ж, таковы их разные характеры. Впереди огромными шагами шёл генерал Катер, позади бежал мелкими шажками адмирал Вазерфалл. Он всё время повторял: «festina lente»31. Генерал останавливался и ждал адмирала. Затем он спрашивал адмирала: «Тебя как такого на флот-то взяли?» – «По блату», – отвечал адмирал, и на этом разговор оканчивался.

Вскоре они прошли так далеко, что море, бывшее для них ориентиром, исчезло за горами. А шум затерялся в вершинах и лощинах.