– А я уж было поверил, что ты знаешь автора, – погрустнел мужчина.

– Не расстраивайся, я же пошутила, конечно, её написал Андерсен, правда, я читала, что это не его оригинальная идея, а настоящего автора никто не знает. Да и сюжет несколько иной. Теперь покажи мне крестик.

– Конечно, смотри внимательно!

И Захар показал фокус с крестиком. Венера смотрела на Захара и хитренько так улыбалась.

– Можно я его возьму?

И взяла его в свои ручки.

– Вправду волшебный, – потрогав, сказала Венера. – Я придумала!

– Что ты придумала? – поинтересовался Захар.

– Скажу друзьям, что у меня есть друг, который может материализовать мысли, а ты покажешь им свой фокус.

– Какая странная реакция у тебя, – задумчиво произнёс Захар, – Тебя фокус не удивил?

– Удивил, само собой, просто папка с дедом вчера вечером говорили о материализации мысли, вот я и подумала о сходстве этих вещей.

Так бы и слушал их разговор, но пора его прерывать.

– Ладно, с Олегом я решил, он после английского идёт гулять с ребятами. Так что, Захар, мы едем провожать тебя.

– Я пошла умываться и переодеваться, – довольно сказала Венера и ушла.

– Захар, я должен тебе объяснить, как в своё время мне дед. С Венерой нужно как можно меньше беседовать на мистические темы. Потому как ей они близки по природе. Если она их раскроет, то моментально осознает всю правду о себе.

– Дальше можешь не продолжать, мне всё стало ясно, ко мне пришло понимание.

Венера собралась достаточно быстро. Мы довольные сели втроём в машину. Вообще, мне очень нравится возможность ездить на автомобиле без детских кресел и не пристёгиваться ремнём безопасности, ничем при этом не рискуя, в отличие от реальности.

Всю дорогу Захар разговаривал с Венерой, они рассказывали друг другу истории и шутили. Что касается меня, то я, наслаждаясь их беседой, всё думал, как в мой сон попало сознание Захара, и чем это может грозить.

Заметив, что я слишком задумчивый, Венера заботливо поинтересовалась, всё ли у меня в порядке. Я ответил, что дорога в аэропорт связана у меня с воспоминаниями о старых друзьях, которые живут в разных уголках нашей страны, и периодически летают с пересадкой в Москве. Рассказывал ей про Женьку из Благовещенска, про Ромку из Сочи.

Сам же я ещё ни разу не летал на самолёте, поэтому аэропорт был для меня только местом встречи. Пояснив, что именно ностальгия делает меня задумчивым, я снова ушёл в свои размышления. Но у меня никак не получалось собрать полную картину происходящего. Сегодняшний контакт с дедом, его слова о приближающихся переменах. Плюс неожиданное появление Захара. Незаметно всё потемнело, и слайд сменился.

Чем плох слайд? Тем, что в период между слайдами может произойти всё что угодно. И это может длиться неопределённо долго.

Я снова за рулём, и не понимаю, почему мы едем уже из аэропорта, и с нами всё ещё сидит Захар. Никак не привыкну к смене слайдов, такие провалы сознания – просто финиш. Куда мы едем, зачем, почему Захар снова с нами? Как это произошло? Мы его проводили? Или не проводили? Или мы его встречаем уже? Всё, что произошло за это время, я никогда в себе не восстановлю. И получается, что узна́ю о прошедших событиях только из рассказов Захара.

Напрямую при Венере спросить его я не мог, поэтому решил прислушаться, о чём болтают новоиспечённые друзья. А друзья, судя по беседе, похоже, проголодались и обсуждали, кто и чего сейчас бы съел. Услышав это, я предложил заехать куда-нибудь и перекусить. И тут же лишний раз убедился, что после слайда лучше молчать, пока не прояснишь для себя полную картину настоящего. А в настоящем мы спешили домой, где нас уже ждал дед и ужин. И моё предложение было неуместно.