В половине июля 1838 года, после частных испытаний и публичного экзамена, на котором я награжден был, по обыкновению, книгою, нас перевели из среднего отделения в высшее.

Когда я пришел на каникулы в Горицы, меня приняли там уже с большим вниманием, нежели прежде; сама тетка Татьяна Ивановна изменила свой прежний суровый тон обращения со мною на более ласковый и приветливый. А отец Василий Сапоровский каждый раз, когда я посещал его, принимал меня с самым искренним радушием и любил беседовать со мною об ученых и литературных новостях.

По возвращении с каникул мы с обновленными силами предались изучению богословских предметов.

В высшем отделении, так же как и в среднем, темы для сочинений давал нам преподаватель главного предмета, то есть отец Дионисий. Сочинения писались на русском и латинском языках.

Кроме так называемых рассуждений, мы обязаны были писать, особенно на втором году курса, поучения и проповеди. Нам не была преподаваема Гомилетика; мы не знали никаких теоретических правил для составления проповедей; от нас требовали только предварительного расположения или плана проповеди. Поэтому можно сказать, что мы самоучкой писали проповеди. Написанные нами и одобренные наставником проповеди ректор посылал нас произносить в той или другой из градских церквей.

У меня сохранилось 8 семинарских проповедей, из коих одна написана и произнесена была в 1839 году, а прочие в 1840 году.

В свободное от обязательных классных занятий время немало прочитано было мною книг и статей в духовных и светских журналах.

По переходе в высшее отделение лучших учеников, обыкновенно после Пасхи, посвящали в стихарь для произношения проповедей в приходских церквах во время пребывания во Владимире чудотворной иконы Боголюбской Божией Матери с 21-го мая по 16-е июня. Я не помню, в какой день посвящен я был в стихарь, но хорошо помню, что первую проповедь мне пришлось произносить в Борисоглебской церкви в присутствии губернатора Ивана Эммануиловича Кугуты, так как это приходская церковь Владимирских губернаторов. Проповедь была из текста: И прошедши вся двери, ста пред царем (Есф. 5, 1). Мой первый опыт проповедничества был удачен: и содержание проповеди, и произношение ее было одобрено губернатором. Он это лично выразил мне после обедни. Кугута – грек, сын известного совоспитанника великого князя Константина Павловича.

Отправившись домой на вакацию, я большую часть времени провел у старшей сестры в Иванове и достаточно ознакомился с этим знаменитым центром мануфактурной промышленности. К сожалению, незадолго до наших каникул, а именно 13-го мая, Иваново опустошено было страшным пожаром, истребившим до 416 домов с фабрикою; убыток, причиненный этим пожаром, простирался свыше миллиона рублей серебром.

В последних числах августа поспешил я, конечно, возвратиться во Владимир к своим любимым занятиям науками.

Предполагая отправиться на Рождественские праздники на родину и желая показать там пред родными и горицкими прихожанами свое ораторское искусство, я заблаговременно приготовил проповедь на новый (1840-й) год и представил на рассмотрение отца Дионисия. Тот одобрил ее к произнесению. При сем имел я в виду пример своего двоюродного брата Ивана Петровича, который, бывши в богословском классе, пришел раз домой также с проповедью на день Казанской Божией Матери (8-го июля). Но между тем как его проповедь еще в доме, как я помню, выслушана была с умилением его родителями, а в церкви она привела в восторг его нежную матушку, моя проповедь не имела такого успеха, и даже мне не очень охотно дозволили произнесть ее. Такова сила пристрастия и зависти!..