– Что ты застрял? – прохрипел снаружи Казбек. – Выходи, собака! Воды! Дай воды! Убью!

Казбек выпустил короткую очередь. Срывая остатки покорёженной кабины, пули просвистели над головой Волкового.

– Не стреляй! Я ищу воду! Сейчас будет вода, подожди!

Волковой отвинтил крышку фляги и выдавил туда содержимое шприца «Анальгетик №1». После этого он проделал то же самое со всеми шприцами, подписанными Бутлеровым «Анальгетик». Взболтав смесь, он закрутил крышку и, подняв флягу над головой, вышел из кабины.

– Давай! – прохрипел Казбек, протягивая к фляге трясущуюся руку. – Стой! Стоять, Волковой! Ближе не подходи. Медленно бросай.

Волковой бросил флягу Казбеку. Не сводя дула автомата с Волкового, тот дотянулся рукой до фляги и стал отвинчивать крышку.

– Теперь отойди. Попытаешься уйти – убью, – сказал Казбек и стал жадно глотать воду. – Ты что мне подсунул? – вдруг спросил он. – Почему горькая?

– Это вода из авиационного аварийного комплекта. Чтобы не протухла от жары, добавляются сенсибилизаторы и соли для лучшего утоления жажды, – ответил Волковой.

– Мне всё равно, Волковой, – сказал Казбек, с трудом переводя дыхание. – Мы не боимся смерти, так, как боитесь её вы, русские. Но, прежде чем умру я, умрёшь ты. Хочешь дожить до того, как сюда придут спасатели, не делай резких движений. И чтобы я тебя всё время видел. Патронов у меня хватит, чтобы разнести это всё вдребезги, – Казбек показал скреплённые изолентой два рожка от автомата. Волковой видел, что так делали перед боем солдаты в Афгане.

Казбек выпил всю флягу. Говорят, что так много сразу пить нельзя. Но ему плевать. Мало ли, чего говорят эти русские. Такого удовольствия он не испытывал ещё никогда в жизни. Даже боль в переломанной в двух местах ноге, кажется, утихла. Из-за этой проклятой боли он не спал с момента падения самолёта. Пилюгин погиб мгновенно. Бутлерову повезло больше всех, он вообще не почувствовал удара. А ему перебило ногу и сломало пару рёбер. Вот, что значит вода. Нога совсем перестала болеть. Только что-то стало клонить ко сну. Веки отяжелели, как будто налились свинцом. И как-то стало спокойно. Хорошо.

Может он уже умер? Кажется да, потому что над ним в небе летает ангел. Даже два ангела. Они широко раскинули крылья и кружатся над ним. Может они хотят забрать его с собой на небо? Мама Нонна говорила, что так ангелы поступают с праведниками. Только почему у этих ангелов чёрные крылья?

Волковой осторожно сделал несколько шагов по направлению к зарослям акации. Кто знает, как подействует эта доза анальгетиков на Казбека? Может и ни как. Тогда он начнёт стрелять. Сколько раз уже везло ему за последние двое суток? Могло бы размозжить голову о ствол при приземлении вчера ночью. Могли бы сожрать гиены, если бы он не завис до утра на стропах. Ещё раньше, в падающем самолёте его мог бы прикончить тот же самый Казбек. Но прикончил Гришу.

А ему пока везёт. Так вот сданы карты. Хотя распанахало его, кажется, серьёзно. С того мгновения, как Бутлеров закричал «Командир, пожар в правом двигателе!» он идёт по самому краю. И каждый шаг теперь может оказаться последним. Обострённой интуицией Волковой чувствовал, что его смерть ходит где-то совсем близко. Он никогда особо не думал о ней. Не будет думать и сейчас. Но и без боя он не сдастся.

Кажется, получилось! Казбек заснул или даже потерял сознание. Пара грифов, раскинув чёрные крылья, в ожидании трапезы уже кружилась над местом, где лежал Казбек. Волковой нырнул в заросли и затаился. Здесь Казбек со своим автоматом его не достанет. Выждав ещё несколько минут, Волковой подкрался к нему сзади и вырвал у него из рук автомат. Казбек, не открывая глаз, что-то промычал. Волковой отомкнул спаренные рожки и, вынув из них патроны, выбросил их в заросли. Потом, нагнувшись к Казбеку, он снял с его груди кожаный мешочек. Развязав сложный узел, на который была затянута тесёмка, Волковой извлёк из него голубоватый алмаз и положил его на ладонь.