1 сентября 1939 года Германия внезапно напала на Польшу, а два дня спустя Великобритания и Франция ответили объявлением войны. Было хорошо известно, что сосед Эстонии, СССР, вынашивал подобные экспансионистские планы, и в конце октября Вирджиния решила уйти, пока не стало слишком поздно, в последнюю минуту сев на корабль в Лондон. Так или иначе, у нее уже родилась новая идея. Она бросит свою пишущую машинку и пойдет добровольцем в Женский вспомогательный территориальный корпус, или женское отделение британской армии. Однако, когда она появилась в военкомате, сержанты, взглянув на ее паспорт, заявили, что иностранцам здесь не рады. Это был очередной отказ.

Большинство в ее положении вполне могли бы решить в этот момент сдаться и вернуться в безопасные Соединенные Штаты, но для Вирджинии такой шаг был бы равносилен признанию неудачи – и потому немыслимым. Она отплыла обратно в Париж и с упрямой настойчивостью наконец отыскала единственную роль, которую она могла бы взять на себя, чтобы помочь в борьбе с фашизмом. Боясь ссоры, она намеренно скрывала это от своей матери, и в феврале 1940 года записалась во французский 9-й артиллерийский полк водителем машины скорой помощи Медицинской службы Вооруженных сил Франции. Вирджиния не имела никакой медицинской подготовки, но у нее были действующие водительские права, а Медицинская служба была одним из немногих военных корпусов, открытых для женщин-добровольцев и иностранцев. К радости Вирджинии, ее приняли (возможно, не подозревая о ее инвалидности) и обеспечили возможность пройти интенсивный курс по оказанию первой помощи. Наконец-то у нее появился шанс внести свою лепту в общую борьбу.

6 мая, после прохождения вводного курса, Вирджинию отправили в город Мец на северо-восточной границе Франции, недалеко от линии Мажино – «неприступных» бетонных укреплений, по задумке призванных сдержать возможное наступление немцев. В последние дни так называемой «Странной войны»[18] делать было особенно нечего. Солдаты бездельничали, и их орудия простаивали. Вирджиния воспользовалась случаем, чтобы как можно мягче рассказать Барбаре о своей новой роли, делая упор на то, что, хотя она и выглядит «усталой и неряшливой», о ней «хорошо позаботились» и она живет в коттедже «с большим количеством хорошей еды»[19]. Ее мать едва ли на это купилась. Она рассказала репортеру из Baltimore Sun, написавшему статью под заголовком «ЖЕНЩИНА ИЗ МЭРИЛЕНДА ВОДИТ МАШИНЫ СКОРОЙ ПОМОЩИ ДЛЯ ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ»[20], что слова Вирджинии были «вызваны благими намерениями, но они мало утешают меня, поскольку в характерной для нее манере она пытается сделать так, чтобы я меньше волновалась». Почему ее дочь, спрашивала себя Барбара, бежала от комфортной домашней жизни ради лишений, оружия и ужасов?

Какое-то время от Вирджинии больше не было вестей. 10 мая немцы начали смертоносное наступление, просто обойдя всю линию Мажино и ворвавшись во Францию   через незащищенные лесистые высокогорья бельгийских Арденн. Танковые дивизии перебрались через границу, застав врасплох самодовольных пожилых французских генералов и разбив их плохо подготовленные войска – некоторые эпизоды этого разгрома Вирджиния наблюдала из машины скорой помощи. Французы закоснели в своем оборонительном менталитете, сидя за стенами и обмениваясь сообщениями с помощью голубиной почты. У них было мало шансов против разрушительного великолепия нацистских войск с их пугающей скоростью, огнеметами и стремительными волнами воздушных бомбардировок. Халатное бездействие – а в некоторых случаях и продажность – старой французской элиты привело к тому, что мировая держава была вынуждена подчиниться всего через шесть недель. Политики и военные, как выразился один французский патриот того времени, одурачили свой народ «галлюцинацией силы и неуязвимости», которая, испытанная немцами, быстро обернулась «преступным заблуждением»