Я тихо хмыкнула и раскрыла записную книжку, в которую вносила заметки по Модному дому. Итак, что мне нужно? Договориться с поставщиками тканей о скидке. Заказать вывеску и заглянуть в типографию, чтобы дать объявление в «Уинтширский вестник». А еще надо выписать модные журналы из Вердофа и зайти в местные ателье, посмотреть, как они работают.

Я так глубоко задумалась, что не заметила, как пролетели полтора часа пути. И очнулась только в тот момент, когда услышала хриплый голос.

– Уинтшир! Прибываем через две минуты.

Усатый кондуктор приоткрыл дверь купе и повторил:

– Уинтшир, ари! Конечная. Прибытие через две минуты.

Я кивнула, а кондуктор окинул меня равнодушным взглядом и со стуком захлопнул дверцу.

– Уинтшир! Две минуты… – неслось по вагону.

Вскоре поезд миновал предместья, и за окном поплыли дома и сады главного города графства. Серый камень ограждений, высокие особняки, изящная башня с часами, белое здание вокзала. Я дождалась, пока картинка за окном остановится, подхватила сумочку и сошла на перрон.

В отличие от Кранчестера, здесь было многолюдно. Пассажиры прибывающих поездов, носильщики с вещами, скрип тележек, толкотня и многоголосый шум – все это напоминало Вердоф, с его вечной спешкой и суетой. Сердце тоскливо сжалось. Вряд ли я когда-нибудь вернусь в столицу. Разве что случится чудо, и время повернет вспять.

Вот уж права была матушка, когда говорила, что плохие мысли как комары: сгонишь с одного места – ужалят в другое.

Я вскинула голову и заставила себя не думать о прошлом. Все хорошо. У меня теперь новая жизнь.

«Выше нос, Сэнди! – сказала себе и сразу вспомнила папу. Он один называл меня моим детским именем, тогда как мама и тетя Мейбл предпочитали взрослое Алекс. – Иди и выбей из местных дельцов скидку. У тебя все получится!»

Улыбнувшись краешками губ, сжала ремешок сумки и решительно направилась к выходу в город.

Кранчестер, Уитби, Бейквилл, Вир, Лоунхем – Редклиф отмечал на карте города, в которых успел побывать с карстом, и пытался определить, куда двигаться дальше. Гверх исчез. Ни следов, ни зацепок. Словно растворился в воздухе.

Редклиф устало потер переносицу, потянулся к бокалу, но тут же опустил руку. Любимое кальво не радовало. Ничто не радовало. В душе ворочалась тревога, и он никак не мог ее усмирить. Мало того, что гверх пропал, так еще и Уилфрид передал ходящие при дворе слухи, что Руфус Блэк собирается посетить Уинтшир. Это был плохой знак. Редклиф знал, что глава тайной канцелярии давно собирает на него компромат. Еще с того проклятого суда. Тогда, десять лет назад, Редклифу удалось выкрутиться, и дело закрыли за недостатком улик. Но Блэк не смирился. Не поверил в случайную гибель несчастных парней. А Редклиф не мог рассказать правду. Да и кто бы в нее поверил? Скорее, его объявили бы сумасшедшим, и отправили в лечебницу. «Гверхи? Вы собираетесь пересказывать мне эти сказки? – словно наяву услышал он насмешливый голос короля. – Бенси, не пытайтесь запугать меня баснями о пожирателях душ, как это делал ваш отец, я все равно не поверю».

Что ж, это был первый и единственный раз, когда он, новый граф Уинтшир, прибыл ко дворцу, чтобы представиться и доложить о том, что готов заменить умершего отца на посту Черного лорда. Король попросту над ним посмеялся. И посоветовал повзрослеть и перестать верить нянюшкиным сказкам. «Ох уж эта провинция, – обращаясь к присутствующему при разговоре Руфусу Блэку, сказал Эдуард. – Как же там любят глупые суеверия».

Редклиф тогда сдержался, но в тот же день, не оставшись на Осенний бал, уехал. И с тех пор больше не показывался в столице.