Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой (Лазарь) (Ин. 11:32).

Что же Христос? Теперь пока ничего не говорит ей (о том, что воскресит Лазаря). Он только смиряется и снисходит и, чтобы уверить в Своей человеческой природе, тихо плачет и отлагает до времени чудо. В самом деле, чудо это было великое – такое, каких Он совершил немного, – и чрез него многие должны были уверовать. Поэтому, чтобы оно не показалось народу невероятным, если бы совершено было без Него, и чтобы при всем величии не осталось без пользы, Христос привлекает Своим снисхождением многих свидетелей, чтобы не погубить добычи, и выказывает в Себе то, что было свойственно Его человеческой природе, то есть плачет и смущается, так как скорбь обыкновенно производит плач.

Иucyc, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его [Лазаря] ? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился (Ин. 11: 33–35). Видишь ли, что еще до сих пор Он ничем не указал на воскресение (Лазаря) и что Он идет как будто не для того, чтобы воскресить, но чтобы плакать? Потом Он обуздывает Свою скорбь… Итак, Он приходит ко гробу и опять удерживает скорбь. Но для чего евангелист тщательно и не раз замечает, что Он плакал и что Он удерживал скорбь? Для того чтобы ты знал, что Он истинно облечен был нашим естеством.

Воскресив Лазаря, Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего (Ин. 11:41–42).

Он для того говорит уничиженно, чтобы они не соблазнились… Великому можно многое говорить о себе уничиженно; но уничиженному неприлично возвещать о себе что-нибудь великое и высокое. То бывает по снисхождению и имеет свою причину в немощи слушающих; или лучше – для того, чтобы расположить к смиренномудрию, чтобы убедить, что Он облечен плотью, чтобы научить слушателей – не говорить о себе ничего великого; а также потому, что слушатели считали Его противником Божиим, не верили, что Он пришел от Бога, думали, что Он разоряет закон, завидовали Ему и враждовали против Него за то, что Он назвал Себя равным Богу.

Вы – друзья Мои… Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15:14–15). Словами «все» и «что слышал» Он внушает не другое что, но именно то, что Он не говорит ничего постороннего, но только слышанное от Отца. А так как преимущественным знаком дружбы считается то, когда сообщаются тайны, то вы, говорит, удостоены и этого общения. Когда же говорит: «всё», то разумеет всё, что им нужно было слышать. Потом выставляет и другой немалый знак дружбы. Какой же именно? Не вы, говорит, Меня избрали, а Я вас избрал (Ин. 15:16), то есть Я искал вашей дружбы.

Так как Бог уготовлял и устраивал те блага, то каковы же они предположительно должны быть? Если, сотворив нас, Он сейчас же, в то время, когда мы не сделали еще ничего, оказал столько благодеяний – даровал рай, общение с Собой, обещал бессмертие, жизнь блаженную и свободную от забот, то чего же Он не даст тем, кто столько потрудился, боролся, страдал за Него? Он не пощадил для нас Единородного, истинного Сына Он предал на смерть ради нас, бывших врагами: чего же не удостоит Он нас, когда мы стали Его друзьями? Чего не даст нам, примирив нас с Собой? Богатый чрезвычайно и неизмеримый, Он хочет и старается приобрести наше расположение…