– Аристотель, Сенека, Плиний, кардинал де Айи, Кортериал, Тосканелли, Бехайм, Колумб… Не много ли заблуждений? Или наша дорога вокруг Африки неверна?

– Геродот не ошибся, – убежденно заявил Кальсадилья.

– Я знаю, – согласился монарх, – но ведь и это (он кивнул на бумаги Колумба) никто не опроверг! Значит, в них есть доля истины.

– Возможно, – не стал спорить придворный.

– Снимите копию с вычислений, попросите капитана составить подробную сопроводительную записку с указанием ветров и течений, – велел Жуан. – Я хочу знать все о его замысле.

– Ваше Величество желает снарядить свою экспедицию на запад? – сообразил епископ.

– Не сейчас. Сначала отправим Кана в Африку, потом подумаем об Антилии.

– Для этого хватит одного корабля, – подсказал придворный. – Если Сипанго находится так близко, как утверждал сеньор Колумб, то любой моряк доплывет до острова. Однако у меня есть одно возражение.

– Говори! – приказал король.

– Почему семья Перестрелло не снарядила судно для генуэзца?

– Вероятно, торговцы и капитаны не верят в затею Колумба.

– Или не могут дать того, чего он просит, – добавил Жуан. – Родственникам не оснастить три судна.

– Боязнь Колумба плыть на одном корабле выдает его сомнения.

– Скорее, свидетельствует об осторожности, – поправил король. – Вы отправитесь в одиночку разыскивать Антилию?

– Я священник, а не кормчий, – тактично заметил Кальсадилья. – Я найду вам отважного капитана, способного проверить расчеты Колумба.

– Надеюсь, он не станет болтать о том в Лиссабоне?

– Нет, Ваше Величество.

– Не спешите с ответом итальянцу, – решил монарх.

Созданная Жуаном II Комиссия математиков (Junta dos Ulateinalicos) представляла маленькую лиссабонскую академию под управлением архиепископа Сеуты, Дьего Ортиса де Вильегас-Кальсадильи. В ней заседали не средневековые схоласты, а заслужившие европейскую известность теоретики и практики. Комиссия математиков опробовала и распространила на кораблях астролябию, простой и чрезвычайно важный навигационный прибор. С ним познакомил португальцев Мартин Бехайм, ученик великого Региомонтана, изобретателя «посоха Иакова» (астролябии). Члены академии занимались переводами книг, рисованием географических карт, оказывали помощь отправлявшимся в Атлантический океан капитанам и кормчим. Ученые не гнушались грязной работы, плавали на кораблях, прокладывали маршруты. За это их любила и уважала вся страна. Два «академика» готовились принять участие в экспедиции Дього Кана: молодой немец Мартин Бехайм и пожилой еврей Жозе Визиньо, начавший карьеру при Генрихе Мореплавателе. Визиньо перевел с древнееврейского языка на латынь астрономические таблицы Авраама Сакуты, ставшие настольной книгой капитанов.

За годы жизни в столице Колумб познакомился с членами комиссии. Особенно он уважал Визиньо, его непререкаемый авторитет в области космографии. Подстать прославленному мэтру был врач и астроном еврей маэстро Родриго. Оба ученых знали в совершенстве труды древних и современных географов, вычисляли протяженность океанов и материков. Епископ Кальсадилья передал документы Колумба знаменитым космографам.

Первое знакомство с расчетами генуэзца вскрыло вопиющие ошибки в определении пространств. Мы говорили, что Христофор заменил арабские мили итальянскими, что привело к сокращению протяженности водного пути от Европы до Азии на 11 339 км. Астрономы заметили халатность, указали, что из-за вольного пересчета полученные цифры не соответствуют действительности на 25 %, и то лишь в том случае, если верны первоначальные посылки.

Отправные точки расчетов капитана тоже вызвали сомнения, что снизило коэффициент точности вычислений до 50 %. Колумб допустил серьезные ошибки, требующие исправлений. Это пришлось весьма кстати для епископа, попросившего капитана дать подробное описание западной экспедиции, обосновать способы достижения целей.