Об этом напоминает этимология слова «символ», которое обычно производят от греческого συμβαλλω (симбалло), где приставке συμ (сим) в русском языке соответствует «со», а глагол βαλλω (балло) переводится, как сбрасывать. Поэтому буквальный перевод слова συμβαλλω (симбалло) будет звучать как «сбрасываю вместе», «веду к» или «соединяю».

Это позволило А. Ф. Лосеву (1893—1988) определить «символ» как «субстанциальное тождество идеи и вещи», а прот. Александру Шмеману увидеть в нем знак, соединяющий два мира – видимый и невидимый, земной и небесный, а точнее – являющий Небо на земле. Он писал: «В первичном понимании символа он сам есть явление и присутствие другого, но именно как другого, т. е. как реальности, которая в данных условиях и не может быть явленной, иначе как в символе. В нем в отличие от простого изображения… две реальности – эмпирическая („видимая“) и духовная („невидимая“) соединены не логически („это“ означает „это“), не аналогически („это“ изображает „это“) и не причинно-следственно („это“ есть причина „этого“), а эпифанически (от греческого επιφανεια – являю). Одна реальность являет другую, но – и это очень важно – только в ту меру, в которой сам символ причастен духовной реальности и способен воплотить ее»133.

Так когда-то Царство Небесное было явлено на «горе блаженств» Карней Хитин, взойдя на которую, ученики Христовы удалились от мiра, поднялись на горнюю высоту и поистине пребывали в горнеммире, внимая Христу как Царственному наставнику своего народа134. «Гора блаженств» стала настолько ярким символом свышнего, горнего мира, что мы используем это название по сей день и, как поется в одном из песнопений, «в храме стояще, на небеси стояти мним».

Когда-то именно с этой сопричастности Царству Небесному началась история Русского Православия. Известно, что послы, направленные князем Владимиром в разные страны для «выбора веры», возвратились в Киев и сказали: «И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой. И не знаем, как и рассказать об этом. Знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького: так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве»135. Где же Бог пребывает с людьми, как не в Царстве Небесном? Именно к этой новой реальности – реальности свышнего, горнего мира, Царства Небесного – и было суждено прикоснуться послам киевского князя в Храме Святой Софии в Царьграде. Поэтому не один только эстетический восторг, а именно сопричастность этой новой реальности, в конечном итоге, оказала решающее влияние на выбор князя Владимира, который позволил нашим предкам и нам жить «на земле как на небе».

По сей день самый действенный способ почувствовать притяжение Царства Небесного – принять Святое Крещение, переступить порог храма, участвовать в богослужениях, поститься, исповедоваться, причащаться Святых Христовых Таин.

В воскресный день мы откладываем дела, оставляем дом и приходим в храм, где каждое богослужение начинается с обращения к Святому Духу, как Царю Небесному. Затем звучит Великая ектения. Диакон призывает нас помолиться «миром», то есть, придя в мирное, возвышенное, небесное расположение духа. Уже первое прошение Великой ектении – о Царстве Небесном: «О свышнем мире и о спасении душ наших Господу помолимся». Вторым прошением «о мире всего мiра» Церковь напоминает о том, что Царство Божие приблизилось и уже пребывает, светит, действует в окружающем нас