Однако вскоре после смерти великого педагога, последовавшей в 1870 г., его слова и пророчества утонули в хоре голосов его оппонентов. Народники, студенты и курсистки, земства, толстовцы, юристы и разного рода социалисты – шаг за шагом насаждали в умах горожан и крестьян идеи «нового» светского просвещения. Причем почти с религиозным пылом. Потому что, считая единственным светом просвещения свет рационального знания и оглянувшись вокруг, они не видели ни школ, ни университетов, ни научных лабораторий, а одно только невежество.

Причем, чтобы попасть в русское средневековье машина времени была не нужна, а нужно было лишь запрячь лошадку и выехать за границы губернского города. Подъезжая к селу, они издали видели храм, который для местных крестьян (христиан) веками являлся источником Света Христова – света любви и добра, света новой жизни, света Царства Небесного. Но новые просветители хотели и готовы были видеть лишь свет знаний. Поэтому, если при храме не было приходской школы, то центром просвещения его не считали и, покивав головами – «темна еще Русь, темна!», они ехали дальше, уверенные в своей исторической миссии спасти Отечество и человечество от мрака средневековья.

А затем пришли большевики, о которых поэт сказал: «Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мiре гвоздей»38. Люди с железной волей, они наиболее радикально претворили в жизнь программу «нового» светского просвещения, уже одним из первых своих декретов отделив Церковь от государства, а школу от Церкви.

Поскольку все просвещение было сведено ими к «распространению знаний и культуры»39, то отныне просвещение стало не призванием и долгом каждого человека, а профессиональной деятельностью, успех которой зависел от количества соответствующих учреждений, квалификации кадров, объема финансирования и т. д.

Если раньше считалось, что просвещают и воспитывают детей родные и близкие, прежде всего, личным примером, то отныне просвещение стало профессиональной деятельностью учителей и культработников. Не здесь ли корни того, что поныне, приведя ребенка в первый класс и «сдав» его учителям, многие родители затем не принимают в жизни школы никакого участия? Попробуйте пригласить родителей на собрание и сразу поймете, кто из них считает себя соработником в просвещении своих детей, и кто считает иначе.

Пока школ, клубов и библиотек было немного, общество жило надеждой, что «еще немного, еще чуть-чуть», и необходимый эффект будет достигнут. Шли годы, десятилетия, столетия. Число учреждений просвещения умножилось многократно. В результате удалось достигнуть показателей, о которых еще сто лет назад многие могли только мечтать.

Обратимся к статистике.

По данным переписи населения 2002 г. в Кировской области из каждой тысячи жителей в возрасте от 15 лет и старше, только 16 (или 1,6%) не имели никакого, даже начального образования. Для сравнения, в 1970 г. этот показатель был равен 25,6%, то есть каждый четвертый житель области не окончил начальной школы. Конечно, это не означает, что эти люди не умели читать и писать. И все же возьмем на заметку, что эта задача всеобщего начального образования была решена не так давно – в последней четверти XX века. Тогда же начался переход к стандарту всеобщего среднего образования (27% населения в 2002 г.)40. Дальше, судя по всему, нас ждет стандарты «всеобщего высшего образования» и даже «всеобщей аспирантуры и докторантуры».

Смею предположить, что «всеобщее благоденствие» вряд ли наступит даже в том случае, если по два или три университета будет действовать не только в каждом областном центре, но и в каждом селе, а на работу дворниками и сантехниками будут принимать членов-корреспондентов Академии наук. Хотя для того, чтобы миражи Просвещения окончательно развеялись, возможно, кому-то надо дожить и до этих времен.