Через несколько мгновений Марк почувствовал нестерпимую боль, которая нарастала все сильней. Однако он со всей силы сжал свои губы, чтобы не закричать. Он доверял своему наставнику-властителю и хотел быть преданным ему.

– Познать… ты должен познать… – говорил Кифа, сладострастным и отвлеченным голосом.

В отличие от своего преданного ученика, он ощущал небесное блаженство. Ему хотелось, чтобы это сладостное наваждение не отпускало его. Его разум совершенно затуманился в это мгновение. Он видел перед собой Марка и Айелет попеременно. Воображение его как будто сошло с ума. Череда красивых образов в виде обнаженных женских и юношеских тел, мелькавших в его сознании, наконец привела его к вершине блаженства. Слегка приоткрыв рот и запрокинув голову назад, он медленно отстранился от своего подопечного. Кифа поддался искушению, но вознаграждением для него стала его насытившаяся плоть.

На глазах Марка выступили слезы. Они были вызваны не только болью, которую ему причинил наставник, но и другим, непонятным и тревожным чувством. Он оправил свою одежду и взглянул на Кифу. Тот стоял, прислонившись к деревянной двери, его дыхание становилось все более ровным. На лице наставника выступил обильный пот. Молчание между двумя молодыми людьми продолжалось довольно долго. Окончательно отдышавшись, Кифа взглянул на мальчика.

– Любить и отдавать свою любовь тяжело, особенно нам, свидетелям божьим… – начал говорить Кифа. – Ты должен научиться любить, это самое главное, что требует от нас наш бог.

Марк ничего не ответил, он стоял перед учителем молча, потупив свои глаза.

– Скоро, совсем скоро, ты и я получим вознаграждение за нашу преданность богу. – продолжил Кифа. – Епископ сказал мне, что мы начнем восстание, когда в город вернется император.

Марк неожиданно забыл о своих недавних страданиях и боли. В его глазах мелькнуло неистовая злоба и презрение.

– Значит, уже совсем скоро? – спросил он. – И ты возьмешь меня с собой и позволишь участвовать в нем?

Кифа радостно усмехнулся пылкости своего подопечного.

– Конечно, готовь свой нож. – сказал он, вновь подходя к мальчику и обнимая руками его плечи. – Мы совершим правосудие над неверными, а все их имущество поделим между нами и нашим богом.

Марк был рад этим словам Кифы. Они произвели на него большой эффект. Ему казалось, что все те страдания, которые он пережил в этой тесной комнате, в один миг искупились этим откровением учителя. Близится расправа над неверными, а, значит, и нажива. Причем большая нажива. Марк про себя решил, что насилия и грабеж, вызванные массовым восстанием его собратьев в городе, позволят ему украсть несметные сокровища, которые хранятся в домах неверных.

– Так когда, когда? – решительно спросил он у Кифы. – Когда восстание?

– Скоро, совсем скоро, – произнес учитель.

Кифа ненадолго задумался. После короткой паузы он добавил, доверительно глядя в глаза мальчику:

– Не предавай значения случившемуся здесь, мой милый Марк. Этот ритуал обязателен, он заставляет лучше понять жертвенность и любовь к собратьям и нашему Господу.

Кифа не мог подобрать других слов. Он и не хотел этого делать.

Марк лишь равнодушно кивнул своей головой на это короткое замечание наставника. Перед тем как выйти из комнаты, Кифа осторожно сунул юношу небольшой кожаный мешочек с несколькими тяжелыми монетами внутри.

Когда юноши покинули унылую гостиницу Космины, их пути разошлись. Ни о чем не договариваясь заранее, они разошлись в разные стороны. Каждый из них направился в свой дом.

Глава шестая

Новый закон

Спустя семь дней после возвращения императора Максимина в провинцию, в центре города была установлена крупная бронзовая колонка. На ней четко и аккуратно был выгравирован указ Максимина. В преамбуле своей указ этот содержал восхваление всего пантеона римских божеств, а также благодарность им за сотворение всего живого на свете. Указ, приписываемый Максимину, содержал также одобрительные отзывы всем людям, которые неуклонно поклонялись римским богам и соблюдали традиции своих предков.