– Я не иудейка, ты знаешь, но у меня иудейское имя. – вдруг решительно сказала она.

– К чему ты это? – растеряно спросил Кифа.

– Я сочувствую вашему богу и вам… – тихо, почти шепотом, сказала Айелет.

Кифа мгновенно разгадал ее намерения.

– Я знаю, любовь моя, что ты хочешь, – благодушно и снисходительно посмотрев на девушку, произнес он, – тебя, как и многих в этом городе, интересуют деяния этой проклятой секты.

– Но ты напрасно мучаешь меня, я не из их числа, я не принадлежу к этой преступной банде. – продолжил Кифа. – И ничего интересного об их замыслах и будущих деяниях их я тебе рассказать не могу.

Прекрасное лицо Айелет исказилось от негодования.

– Но я знаю кто ты. У тебя есть деньги, есть хорошее имя, но ты ненавидишь все вокруг, ты ненавидишь римлян… – взволновано и сердито проговорила девушка. – Ты бы не смог вот так просто наслаждаться спокойной и сытой жизнью. Нет, только не ты… Я вижу много ненависти в твоих глазах. Говорят, что ими зачастую становятся те юноши, которые хотят выплеснуть всю злобу, скопившуюся внутри них…

– Опять я слышу глупости, моя милая, – начал Кифа, – во мне нет никакой ненависти, во мне одна любовь. Любовь к тебе…

Айелет рассердилась еще больше. Она совершенно отстранилась от Кифы и пошла вдоль каменистой дорожки вглубь сада. Юноша растерялся, но, постояв еще немного в одиночестве, побрел следом за ней. Догнав девушку, Кифа попытался вновь ухватить ее за руку, но та вновь осталась неприступной.

– Так чего же ты хочешь меня, возлюбленная? – тихо спросил он.

Айелет вновь брезгливо поморщилась.

– Я бы хотела, что бы меня утешал и радовал человек, куда более интересный, чем ты, мой юный Кифа. – проговорила она с дразнящей ухмылкой на своем юном личике.

Юноша строптиво нахмурился.

– Чем для тебя плох я? – раздраженно спросил он, идя по узкой каменной дорожке, посреди цветущих деревьев, вслед за Айелет, – Почему я для тебя не интересен?

– Ты скучен, Кифа, – ответила та, – если бы ты был кем-нибудь, кроме простого молодого и ленивого аристократа…

Теперь он был не на шутку раздражен. Негодование Кифы, вызванное наглым характером этой молодой женщины, достигло своего предела. Казалось, что он вот-вот ударит Айелет.

Однако сцены насилия не произошло. Молодой человек просто перегородил девушке путь.

– Ты была права, – сказал Кифа, горящими глазами смотря на свою возлюбленную, – я один из них… я часть их секты.

Милая Айелет остановилась и повернулась к Кифе. В ее зеленых глазах блеснул огонек самодовольной победы. Кифа слегка побледнел, ему показалось, что девушка каким-то образом хитро обманула его. Увидев самодовольный блеск в ее глазах и хитрую улыбку, он уже начал жалеть о своих последних словах.

– А ведь оказывается ты можешь быть интересен, мой дорогой обожатель. – произнесла Айелет отворачиваясь от Кифы и продолжая неспешно шагать по каменистой дорожке.

Юноша теперь старался идти как можно ближе к Айелет. Его взгляд был взволнованным.

– Так и что же? – нервно спросил он. – Теперь ты знаешь… но ты должна хранить тайну.

– О! Не беспокойся об этом. – мило улыбнувшись сказала молодая римлянка. – Я не стану выдавать тебя никому, мой дорогой Кифа.

– От твоей благосклонности зависит моя жизнь, – добавил Кифа.

Какое-то время они шли молча. Сделав небольшой круг по саду, юноша и девушка вернулись туда, откуда начали свою прогулку – к уютной каменной скамье. Айелет подошла к скамье и, изящно подобрав свое светлое платье, легко опустилась на нее. Жестом она поманила к себе растерянного Кифу. Тот незамедлительно уселся рядом.

– Я слышала, что ты и твои собратья что-что затеваете против римлян, – равнодушным голосом сказала Айелет, – ты бы доставил мне немало удовольствия, если бы рассказал о ваших планах.