Задерживаться я не стал, велев проводникам-помощникам вести меня к местам выхода на поверхность зеленовато-голубых камней.

Как я понял, малолетние оболтусы были только рады прогуляться по окрестностям вместо того, чтобы постигать курс туземных наук под крышей Мужского дома. Причём один из них прихватил корзину с едой, чего я как-то не догадался сделать.

Следующие два дня были посвящены лазанию по окрестностям Тено-Кане, как именовалось селение, где я остановился. В общем-то, весь Сонав представлял собой неправильной формы овал: в центре озеро Со два или три километра в длину и раза в полтора меньше в ширину. В озеро стекают несколько ручьёв со склонов кратера. Вытекает из озера довольно вялая речушка, нисколько не напоминающая Боо в нижнем течении. Вокруг Со тянется сплошная полоса тщательно возделанной земли от нескольких сотен метров до пары километров шириной, орошаемой отводимой по канавам водой из ручьёв. Ещё дальше, по сырым местам, идут отдельные поля. На малопригодных же для выращивания коя и баки участках стоят деревни. Эта зона шириной в несколько километров сменяется практически незаселённой и малоиспользуемой территорией, простирающейся до внутренних склонов кратера.

Вот там-то я и лазил, ища медную руду. С помощью моих помощников за день удалось натаскать в Мужской дом кучу камней, напоминающих тот, первый. Заодно я постарался запомнить места. Не сильно надеясь на память, пожалел об отсутствии бумаги и ручки. И ляпнул Теманую о данных благах цивилизации. На что узнал о существовании растущего только на озере Со тростника, из которого можно нарезать длинные полоски «папируса», как я для себя его окрестил, шириной с ладонь. Сонаи их используют в качестве поделочного материала, который хорошо красится доступными местным красками. Некоторые умельцы ухитряются создавать целые комиксы на коробках или корзинках, на которые он в основном и идёт.

Проблема была в краске, достаточно быстро засыхающей, и при этом прочной. Но я отчасти решил её, просто выцарапывая на «папирусах» нужные мне знаки. Для лучшей видимости я ещё втирал в царапины уголь.

Карты-схемы расположения медной руды, учитывая мои весьма посредственные способности художника, выходили корявыми – сомневаюсь, что даже я сам через год или два сумею разобраться в этих каракулях, не говоря уже о возможности пользоваться ими кому-то ещё.

Третий день я посвятил отдыху от лазания по каменистым пустошам и таскания камней зеленоватого цвета. С утра опять с Темануем ходили ставить закидушки, а вечером пекли на костре и тут же поедали пойманную рыбу в компании сыновей и внуков старика.

Дед рассказывал о своей службе в регоях у Пилапи Молодого. В том числе и о разборках среди столичной знати. Оказывается, там тот ещё гадюшник: к примеру, нынешний правитель получил власть в результате длительного противоборства группировок при дворе его отца Ратики, причём временами эта борьба выходила за рамки интриг с целью получить благосклонность типулу и очернить противников – случались и убийства из-за угла, и дворцовые перевороты. В ходе одного из них Пилапи и захватил власть, отправив по Тропе духов нескольких враждебно настроенных приближённых отца и пару сводных братьев, наиболее упорствующих в борьбе за трон.

Причём на мой наивный вопрос насчёт того, что братоубийство вроде дело нехорошее, все присутствующие удивлённо пожали плечами: ведь он же убивал сводных братьев, от других отцовских жён, вот если пролил бы кровь братьев по матери, тогда другое дело, не было бы Пилапи прощения.

Попробовал я осторожно поинтересоваться и насчёт чужеземцев, привозящих металлические изделия. Увы, к тем отрывочным сведениям, которые уже у меня имелись, добавить особо ничего не удалось: да, приплывают, да, ведут меновой торг в Мар-Хоне, столице области Хон, называют себя воке, находится их страна к северу от Пеу, причём очень далеко – плыть до Воке нужно два месяца. Со слов этих воке, вроде бы есть земли на востоке в месяце пути от Пеу, но тамошние обитатели к нашим берегам не плавают.