Постепенно свинцовая усталость отступает; и, еще раз прокрутив в голове свои сновидения, я вдруг обнаруживаю, что они разбудили во мне что-то новое. Зажгли искру в моем усталом, отсыревшем от горя сердце. Возможно, все дело в голосе Лео, который сопровождал меня всю ночь, но тем не менее парализующее отчаяние, придавившее меня вчера к кровати, уступает место новой решимости.

Взбодрившись, я наконец-то нахожу в себе силы встать и прошлепать в ванную, чтобы привести себя в порядок. Взглянув на собственное отражение, я невольно стону: волосы свернулись в куриное гнездо. Когда я вообще в последний раз расчесывалась?

Несколько минут я пытаюсь расчесать свои спутанные локоны, проклиная на чем свет стоит свою непослушную гриву. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что на щетке волос остается больше, чем на голове, и с чистым сердцем прекращаю эту пытку и быстренько ополаскиваюсь под душем.

В гостиной меня встречает картина, как две капли воды похожая на вчерашнюю. Пауль сидит за обеденным столом, сгорбившись над какими-то документами, а из кухни доносится какое-то копошение – видимо, Лора снова готовит завтрак. Я удивлена, насколько естественным и знакомым кажется ее пребывание здесь. Мы лучшие подруги, и неудивительно, что она проводит в моем доме много времени. Но сейчас это больше смахивает на то, будто мы живем втроем.

Но все эти мысли тут же улетучиваются, стоит мне учуять восхитительный аромат утреннего кофе. Он ведет меня на кухню, словно гипнотизируя. Лора топчется около кофеварки, тихо ругаясь себе под нос.

– Ты ведь вчера отлично работала. Налей же мне кофе, в чем твоя проблема, в конце-то концов? Давай, ты сможешь!

Я невольно улыбаюсь, подслушивая, как она подбадривает кофеварку.

– Ей нравится, когда ее гладят, и тогда она справится с задачей.

Услышав мой комментарий, Лора вздрагивает, окидывает меня быстрым взглядом, и ее озабоченное выражение лица светлеет. Она смотрит на меня так нежно, что я физически больше не могу впадать в отчаяние.

– Я бариста, – фыркает Лора, откидывая с лица выбившуюся из небрежного пучка прядь. – По крайней мере с утра была. В кофейне я справляюсь с машиной, у которой функций вдвое больше, чем у космического корабля, но эта вредная малышка сводит меня с ума. – Она шлепает ладонью по кофеварке и хмурится, когда на дисплее внезапно загорается красный индикатор.

– Ну, что ты на это скажешь? – Я облокачиваюсь бедрами на кухонную тумбу и наблюдаю, как кофеварка, жужжа, выплевывает ей в чашку горячий кофе.

– Как ты сегодня? – осторожно спрашивает Лора.

– Лучше… – Я на мгновение теряюсь, подыскивая правильные слова. – Честно говоря, у меня голова кругом, и я с удовольствием осталась бы в постели и сегодня, предаваясь терзаниям, но это никому ничем не поможет.

Кофеварка заканчивает с первой чашкой, и Лора, пользуясь ее благосклонностью, тут же подсовывает другую. На этот раз та не упрямится, принимаясь послушно перемалывать зерна.

– Розали, я могу понять, что ты сейчас чувствуешь. И Пауль понимает. Конечно, мы едва знакомы с Лео, но одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, как много он значит для тебя. Я даже не представляю, как сама справлялась бы с этой ситуацией…

– Я не знаю, что делать, я словно попала в ловушку. Это так чертовски больно, но мои траур и жалость к себе не вернут Лео. – Моя улыбка внезапно померкла, и я поспешно берусь за чашки с кофе, намереваясь отнести их на обеденный стол.

Пауль, очевидно, подслушивающий наш разговор, откладывает свои документы в сторонку, когда я останавливаюсь рядом, быстро чмокая его в щеку, прежде чем опуститься на стул. Еще вчера я едва ли смогла запихнуть в себя кусочек круассана, сегодня же ненасытно набрасываюсь на готовый завтрак. Памятуя о том, насколько пересоленной казалась мне в прошлый раз яичница, в этот раз я на всякий случай ограничиваюсь бутербродом с сыром, но даже он кажется мне божественным на вкус. Никогда бы не подумала, что обычный бутерброд доставит мне столько удовольствия. С жадностью проглотив штуки три, я довольно откидываюсь на спинку стула, утолив голод. Пауль разглядывает меня с интересом.