Каждый день на рассвете я спускалась с чердака, полная решимости найти все запахи, какие только смогу.

– Ты мой будильник, – шутил отец, услышав грохот моих шагов на лестнице. – Мой утренний жаворонок.

Большую часть времени мы проводили вне дома. Разводили цыплят, чтобы иметь возможность есть яйца, ухаживали за фруктовыми деревьями и огородом. Тем не менее основная часть нашей пищи бывала добыта с диких участков острова. Я не могу вспомнить время, когда бы не была частью этого процесса, и к восьми годам уже считала себя важным, если не совсем равным, партнером в борьбе за наше выживание.

– Фуражиры пируют, – шутил отец, и мы отправлялись в лес с корзинами, сплетенными из кедровой коры. Летом собирали ярко-красные хаклберри, а ягоды салала были настолько темно-синими, что казалось, ты держишь ночь на ладони.

Помню, однажды осенью мы искали грибы, прячущиеся под деревьями, – я была очарована замысловатыми сморчками, каждый из которых представлял собой лабиринт укромных уголков и щелей.

– Расскажи мне историю, – снова попросила я отца. Убрала непослушные локоны с лица и посмотрела на него снизу вверх. – Ну пожалуйста!

Он глянул на меня с высоты своего роста и на мгновение задумался, рассматривая сморчок в моей руке.

– Во времена забытых тайн, Эммелайн, – начал он, – Джек очутился в заколдованном лесу, где деревья были высотой до самого неба. В лесу обитала прекрасная чародейка, которая жила в особняке, переполненном ароматами. Джек сразу влюбился, как только увидел ее. Как-то она привела его в свой великолепный дом. Оказавшись там, он понял, что не сможет выбраться…

– О нет! – воскликнула я, дрожа от страха.

– Мне продолжать? – спросил отец.

– Да, пожалуйста.

– «Я не отпущу тебя», – сказала чародейка и повела его в комнату, наполненную таким волшебным ароматом, что Джек забыл о внешнем мире. Всякий раз, когда он начинал вспоминать, она показывала ему другую комнату, более очаровательную, чем предыдущая.

Джек бродил по этому особняку годами, пока однажды не обнаружил комнату, которую никогда раньше не видел. Когда он вошел, то почувствовал запах, который словно разбудил его, и Джек вспомнил все, о чем мечтал, кем хотел быть, что собирался сделать. Оглядевшись, он увидел ключ, висящий на голубой ленте на крючке рядом с дверью.

Я ждала в предвкушении. Я любила волшебные ключи.

– И вот, – продолжал отец, – он взял ключ, открыл дверь, вышел в нее и больше никогда туда не возвращался.

Я ждала, надеясь на продолжение, но отец просто положил гриб в мою корзину.

– Этого недостаточно, папа, – запротестовала я. Даже мне было известно, что истории заканчиваются гораздо сложнее.

– Но это так, мой маленький жаворонок, – ответил он и поцеловал меня в макушку. – А теперь пошли. Эти корзины сами себя не наполнят.

Возможно, лучшим местом для добычи пропитания на острове была наша лагуна – мелкий водоем почти овальной формы, отделенный от большой воды барьерными скалами и питаемый узким каналом, который бурлил во время прилива. Мы могли провести там весь свой день, собирая «урожай». Вдоль побережья росли дикий лук, морская спаржа и травянистые стебли водных бананов; под прибрежными камнями виднелись крошечные черные крабы размером с мой большой палец. Валуны, окаймлявшие берега, были усеяны ракушками и мидиями, а морские водоросли отличались бесконечным разнообразием. Мои любимые – фукус пузырчатый с его маленькими шариками, которые лопались во рту и оставляли после себя запах соли.

Однако интереснее всего была охота на моллюсков.

– Там! – говорил отец, указывая на фонтанчик воды, поднимавшийся с берега. Я мчалась к нему, стараясь попасть туда поскорее, чтобы поймать брызги и почувствовать, как они текут сквозь мои вытянутые пальцы. Но даже будучи маленькой и шустрой, обнаруживала только запах соли и небольшое углубление в песке у своих ног. Нужно было воткнуть маленькую палочку рядом с этим местом, чтобы отметить его.