Когда пришел в себя, тут же навалились болезненные ощущения, ныли отбитые внутренности. Только благодаря неимоверному усилию я не застонал. От кисти руки шла острая боль, пальцы на ней были вывернуты наружу и растопырены, в колене нещадно пульсировал огонь.

Закусив губу, чтобы не завыть, слегка приоткрыв глаза, я пытался осмотреться, стараясь не шевелиться, так как поблизости раздавались чьи-то голоса. Не хотелось раньше времени давать понять, что очнулся.

Как оказалось, я находился совсем в другом, незнакомом месте. По всей видимости, мое бесчувственное тело сюда принесли, вот только кто? Неужто те пацаны, что так усердно избивали? Но зачем?

Страх стал заползать в душу, по спине побежал холодок. Что еще от меня хотят? Ну избили и бросили бы прямо там, на улице, но нет, зачем-то в это место притащили. Сидят дружной компанией возле костра, что-то едят, смеются. Народу там много, я разглядел и тех, что били меня. Ребята о чем-то переговариваются, бросая в мою сторону недобрые взгляды.

Мне сделалось не по себе и не только из-за боли, которую едва сдерживал, до крови закусив губу. Я боялся даже предположить, чего они удумали, чего еще от них ожидать. Ведь не просто так притащили.

Не шевелясь, двигая одними глазами, аккуратно посмотрел по сторонам. Я валялся возле полуразрушенной кирпичной стены в заброшенном саду старого, полуразвалившегося поместья. Сам дом был неподалеку, он не имел окон и дверей, одна стена частично обвалилась. Теперь, по всей видимости, он превратился в их гнездо, место, где обитала малолетняя банда.

Трое ребят, что сидели тогда на заборе, среди которых был их главарь, о чем-то спорили. Их внимание полностью переключилось на меня, так как часто то один, то другой указывали в мою сторону, вероятно, решали, что делать.

Один из них не выдержал и, вскочив, направился ко мне. Остальные тут же последовали за ним, замолчав и насупившись. Оставшиеся возле костра ребята лишь глянули в их сторону и продолжили есть, не проявив интереса.

Я замер и прикрыл глаза, притворяясь, что еще не очнулся, и вскоре ощутил, как они встали возле меня.

– Вот урод, – произнес главарь, сплевывая, – смотри, как рожу ему покоцали.

– Я же говорил, куда такого, а вы все выгоду ищете. Была бы рожа нормальная, могли бы продать, а такого завидев, народ в обморок грохнется. Да еще вдобавок мы его покалечили.

– Ну да, не стоило так бить, – посетовал один из них и вздохнул.

– Надо было просто оглушить. – Грустно добавил другой и шмыгнул носом, – ну и что с ним делать? Зачем тогда тащили, надрывались?

– Ты что ли надрывался? – бросил третий.

– Не я, да какая разница, куда его теперь девать? – произнес раздосадованный первый.

Воцарилась тишина, пацаны задумались.

– А малой на воротах видел, как именно он входил в город? – поинтересовался второй.

– Точняк, такого не спутаешь. Один был, приблудился в наш город, так что проблем не будет, искать некому, – пояснил третий.

– Тогда надо пользы с него поиметь, – задумчиво проронил первый. – Чего лыбишься, придумал что, давай, Штырь, колись.

– Да есть одна мыслишка. – Усмехнулся он. – Пальцы ты ему хорошо поломал, гляди, как их вывернуло и растопырило. Под колено я тоже металлическим прутом саданул, теперь точно калекой будет. К тому же он тощий, страшный, вот и мыслю, может нам его банде старших продать? На площади посадят, милостыню просить будет.

– Марик будет недоволен, – ответил главный. – Мы ему и так задолжали, а тут раба продать решили.

– Тогда в счет долга. Отличный вариант! – Оживился второй.

– Возможно, – задумчиво подтвердил старший. – Возле храма слепой богини можно посадить, да вот только кто ему там подаст?