– Предпочитаю бокс, кикбокс и каратэ. А ты, как я погляжу, в душе так и осталась балериной.

Ещё раз зевнув, заспанная девушка плюхнулась на диван рядом с объектом и спросила:

– Наши выигрывают?

– Пока нет. Датчане.

– Значит, датчане – самые крутые. А это кто?

– Это немцы. Лена, почему не спишь?

– Солёные арбузы покоя не дают: второй раз бегаю в туалет. Вика, тебе не кажется, что тут прохладно?

– Прохладно? Возможно. Сейчас будет тепло.

Вика встала и повернулась к окну. Микриг увеличил изображение, над столом осталась только голова девушки.

По амфитеатру прокатились возгласы удивления. Эстабат замер, увидев лицо своей жены.

– Не может быть. Вивьева? – пробормотал он.

Вика закрыла окно и пошла к дивану. На полпути она остановилась и обернулась.

– Что-то на улице? – поёжившись, спросила Лена.

– Да. Похоже, я переутомилась: увидела за окном зелёную лужайку с диковинными цветами. Кошмар! Это в конце января! Нужно идти спать, пока мне не стали мерещиться лианы, мартышки и крокодилы.

– Правильно! Пошли спать. Слышишь, Вика? Эй, Виктория! Что ты застыла как статуя?

– Странное чувство… будто передо мной на несколько секунд распахнулся другой мир… я даже уловила тонкий приятный запах…

– Это глюки от переутомления. Когда-нибудь твой мозг взъерошится от усталости, вот тогда будешь знать!

– Не накаркай, Леночка.

– Шагом марш в постель, полуночница!

Эстабат и Виктория смотрели друг на друга. Она была удивлена и задумчива, он – потрясён до глубины души.

– Вивьева, – опять пробормотал он.

Несколько женщин в зале заплакали.

– Стоп! – приказал адмирал. – Оставьте это изображение! Генерал, благодарю за службу! Продолжай наблюдение!

– Слушаюсь! – ответил Тагерт.

В зале долго стояла тишина, затем Эстабат спросил:

– Золтан, кто был рядом с… Викторией? Сестра?

– Думаю, да, – согласился кемн. – Мы можем выяснить всё об объекте: состояние здоровья, состав семьи…

– Займись этим. И выясни, насколько Виктория отважна. Пусть аналитики проанализируют её поступки.

– Хорошо, адмирал.

– Что вы предпримете, если в памяти Вивьевы нет необходимой информации?

– Будем искать другие способы. Мы, к сожалению, не имеем права принудительно вводить сознания свободных граждан звёздного содружества в расслабленное состояние. Это является нарушением Главного Уложения.

– Да, я помню. А теперь я хочу задать несколько вопросов. Скажи, Золтан, Стратилион простил меня за то, что я бросил его на произвол судьбы?

– Он никогда никому ни на что не жаловался. Мне это известно, потому что я пятнадцать лет преподавал ему стратегию и тактику ведения войны. Он знает, что ты отважный воин, великий полководец, и гордится тобой.

– Прошло много лет, он вырос и понимает, что значит жить без любимой женщины. Я должен был или защитить Вивьеву, или умереть рядом с ней. Защитить её я не успел.

Эстабат тяжело вздохнул. Зал хранил молчание.

– Продолжим! – сказал Эстабат. – Если нашли маяк яхты, должен был сохраниться регистратор паролей.

– Регистратор сохранился, – ответил Золтан.

– Чьим паролем воспользовались мятежники, пристыковываясь к «Клеонии»?

– Это был мой пароль, – ответил кемн, глядя адмиралу в глаза.

– Твой… Теперь понятно, почему молчал пилот: ты имеешь право являться без доклада даже к императору. Следующий вопрос: как наши убийцы узнали секретный пароль? Я тебя не подозреваю, это было бы глупо. За этим фактом должна скрываться подсказка.

– Мой пароль знали только члены императорской семьи, – ответил Золтан. – Я не посмел задавать вопросы тем, кого считал и считаю эталонами нации Первых. Я не сделал этого даже в интересах следствия. Надеюсь выяснить истину иным способом.