– А здесь сколько прошло?

– Меньше недели.

– Да, коэффициент большой. Там, в Центре Мира – они так называют это место не то в шутку, не то всерьёз, – стоит такая хреновина, которая его тормозит что ли.

– Стоп-стоп, давай подробнее, это куда интересней твоих групповух.

– Я не очень много знаю. Общались там с одной девушкой, Корректором.

– Кем?

– Корректором. Такие люди. Теоретически, каждый из них может стать Хранителем.

– Я думал, Хранители – это не люди, а явление природы. Их Мироздание высирает готовыми из своей каменной задницы.

– Они и не люди в каком-то смысле. Когда срез готов к коллапсу, какой-нибудь несчастный подросток в нём вдруг просыпается с нечеловечески синими глазами. Вокруг него начинает разворачиваться воронка событий, приводящая к гибели мира.

– Именно подросток? – я не выдержал и схватил блокнот, где делал заметки для анализа. Чуть бутылку не опрокинул.

– Почему-то да. Может, и есть исключения, но в Школе Корректорам от тринадцати до семнадцати примерно. Это те, кого успели изъять из среза до того, как коллапс завершился. Из них могут вырасти Хранители.

– А могут и не вырасти? – я быстро записывал.

– Никаких гарантий. Хранитель – это как бы составная часть Мультиверсума. Он… Слушай, – махнул рукой Артём, – там дальше какая-то дурная метафизика пополам с философией, я не понял почти ничего. Давай лучше ещё выпьем.

– Выпьем, конечно, – я разлил коньяк, – но ты всё же попробуй как-то сформулировать. Мне нужны данные.

– Они, Хранители, как бы в Мультиверсуме, но при этом и Мультиверсум в них. Понятно?

– Нет. Но ты продолжай.

– Операционная система и одновременно оперативная память. Коллективное сознание, в котором хранится представление о Вселенной и при этом сама Вселенная, хотя они не снаружи, а внутри неё.

– Мне не стало понятнее, но это неважно. На Оркестратора йири чем-то похоже. А мы точно не в компьютерной симуляции?

– Скоси глаза влево-вниз. Сильнее. Ещё сильнее. Интерфейс не всплывает?

– Нет.

У меня глаза чуть внутрь головы не провернулись. Не стоит такое проделывать нетрезвым.

– И у меня нет. Значит, не симуляция. Наверное. Меня так один юный Корректор развёл, но я до сих пор ни в чём не уверен. В общем, в Школе Корректорам постепенно выворачивают мозг хитрым образом, и они начинают видеть Мультиверсум таким, каков он есть.

– Это каким же?

– Без понятия. Но они все ходят в специальных очках, иначе, как выразилась одна девушка, «текстуры просвечивают».

– Звучит жутковато.

– На самом деле всё не так страшно, – он задумался. – Или так. Или ещё страшнее, не знаю.

– И кто там преподаёт, в этой Школе? Сами Хранители?

– Нет, что ты. Церковники. Церковь Искупителя, слышал?

– Довелось.

– Ну вот. А так-то, не поверишь, я там эти три месяца лекции читал. О срезах, которые видел, о причинах, по которым они могли сколлапсировать, и ещё о всяком. Но я не так много знаю, так что быстро выдохся. Учеников всего два десятка, а аудитория огромная. Наверное, когда-то много их было. Сидят, очками своими смотрят, слушают внимательно. Странно было сначала, но привык. Нормальные ребята, в целом.

– Сюда не спешил, я смотрю.

– Я же знал, что временной коэффициент. Извини. Теперь и не пойму, как быть. Мне бы лучше быстрее вернуться, а то они без меня родят.

– Родят?

– А я не сказал? Все три понесли чуть не в первую ночь. Ходят теперь такие загадочные, переглядываются. Мне даже не по себе становится иногда.

Он допил коньяк из бокала, подумал и признался:

– Да постоянно не по себе. Знаешь, такое ощущение, как будто я свою функцию выполнил. Меня не гонят, ни в чём не отказывают, но дальше я уже не особо и нужен. Вот я, как в Школе освободился, сразу рванул сюда, за Настей. А тут…