– …на базу и вызывай тяжелую мангруппу… – сказал он в рацию, проходя мимо меня.

Офицер ушел к шлагбауму, пилот вернулся в кабину своего вертокрыла, но не взлетел, а так и сидел напряженно, глядя темным забралом шлема в спину начальства. Разговор отсюда не слышно, но по жестикуляции я бы предположил, что подполковник не получает от него большого удовольствия. А потом сзади, метрах в ста, лязгнули открывающиеся в бетонной стене ворота, взревел дизель и по обходящей водоем дорожке выехал еще один танк. Он плюнул струями черного дыма из выхлопных труб, повернул в нашу сторону башню и резво выкатился на дорогу, встав поперек полотна. Теперь колонна не могла даже вернуться и поискать объезд. Попали.

Я ничуть не сочувствовал Комспасу и не стремился туда, куда они меня везут, но, если дело дойдет до пушек, то мой статус некомбатанта я объявить не успею.

Подполковник обернулся, посмотрел на танк и сделал круговой жест рукой. Пропеллеры леталки взвыли на форсаже, аппарат подпрыгнул вверх, и, круто развернувшись, рванул в сторону. С блокпоста запоздало выдал гулкое «дых-дых-дых-дых» пулемет – но тщетно. Юркий и шустрый вертокрыл заложил вираж и ушел с набором высоты в сторону солнца, затрудняя прицеливание. Из-за шлагбаума выскочили солдаты с оружием, подполковника уложили лицом вниз. Я резво присел за колесо, ожидая ураганной перестрелки, но ничего такого не случилось. Немногочисленную, как выяснилось, группу Комспаса разоружили без малейшего сопротивления. Я-то думал, они, как настоящие самураи, предпочтут погибнуть в бою, подорвавшись напоследок – но, видимо, элитных спецгрупп это правило не касается. То-то у них кирасы другого фасону.

В меня потыкал автоматом камуфлированный солдат в разгрузке и шлеме, и я, поднявшись из-за оскверненного колеса, послушно пошел, куда повели. Из плена в плен, поди ж ты. Интересно, что у меня на эту неделю по гороскопу?

Условия содержания тут похуже. Под камеру задействована какая-то подсобка, из мебели только стул и ведро с крышкой. Ведро мне уже не нужно, так что сел на стул и приготовился ждать.

Ждал долго. Ну, или так показалось. Часы у меня отобрали еще в Библиотеке. Я не умею скучать, так что сидел и думал, пытаясь пристроить новые данные в старые схемы. Собственно, не билась пока только одна линия – почему прикормленный Кафедрой Комспас активно требует уничтожения Искупителя, а пытающаяся отдалить его пришествие Конгрегация, наоборот, всячески охраняет кандидатов в таковые. То ли тут какой-то неведомый мне схоластический выверт, то ли я кардинально ошибаюсь в логике событий. Мне бы поговорить с кем-нибудь из церковников, но пока что, похоже, разговаривать будут со мной.

Молчаливые солдаты отвели в кабинет. Обычный такой кабинет, скорее главного инженера, чем специалиста по допросам. Схемы на стенах, справочники в шкафах, компьютер на обычном офисном столе. И человек, меня там встретивший, выглядит технарем. Усталый седой дядька лет пятидесяти, с аккуратными усами и выбритым волевым подбородком. Он указал мне на стул – тоже вполне обычный, стоящий посередине кабинета. Я почувствовал себя на собеседовании.

– Я Милевский, руководитель станции.

– Сергей. На текущий момент без социального статуса.

– Вы, я вижу, несколько отличаетесь от остальных, – он показал на наручники.

– Есть такое дело.

– Вас удерживали насильственно. Объясните, почему.

– Они уверены, что я представляю враждебную им группировку.

– Это не так?

– Я не представляю никаких группировок. Я сам по себе. К сожалению, мне не удалось их в этом убедить.

– Это ваши вещи?