– Ненавидеть? О, как просто юноша дарит ненависть и любовь. Кто знает, кого в этом мире нужно больше ненавидеть. Что лично тебе сделали грабители могил, Нехези?

– Мне? – удивился юноша. – Они нарушают покой умерших, а это…

– Постой, – дядя прервал его словоизлияния. – Вот у тебя пока ничего нет. Это так?

– Да, дядя.

– И если завтра ты умрешь, то никто не позаботится о твоем теле и достойной гробнице для него. У меня самого нет пока достойной гробницы. Хотя я уже старик и в жизни немало потрудился. А у богачей есть все! И роскошные обиталища и лучшие бальзамировщики, и лучшие архитекторы Египта. Так чего тебе, нищему, бояться грабителей могил, если у тебя пока нет гробницы, и ты даже не знаешь когда начнешь её строить?

– Я не могу понять вас, дядя. На уроках вы говорили иное.

– Нужно четко разделять, что и когда можно говорить, Нехези. Здесь когда рядом с нами нет лишних ушей можно сказать и такое, о чем в Фивах говорить не следует. А насчет грабителей могил – то погоди их ненавидеть. Вначале заимей богатство. Но помни о людях со знаками Анубиса на руках. Помни о черном отряде, Нехези, и не становись никогда у них на пути.

Тогда Нехези со страхом смотрел на Сфинкса, и будь он по-прежнему одет в рубище, то последовал бы совету дяди. Но теперь он думал иначе. Теперь он хотел специально нарушить запрет.

И потому, когда снова вдали показались очертания статуи Сфинкса – стража пустыни – его одолели любопытство и гордыня. Он шепнул вознице-ливийцу:

– Останови колесницу возле статуи.

– Да, господин!

Ливиец виртуозно остановил колесницу. Кони, почувствовав руку возницы, резко стали, и легкую колесницу слегка занесло в сторону. Нехези поднял руку, и остальные колесничие остановили лошадей.

К посланцу подъехал командир эскорта. Судя по внешности, это был не ливиец, а египтянин. Совсем молодой военный среднего роста с широкими плечами настоящего воина.

– Ты приказал здесь остановиться, господин? – спросил он.

– Да. Мне нужно посмотреть, что внутри этой статуи.

– Но, это не совсем хорошая мысль, господин. Такие статуи трогать не рекомендуется.

– Ты, египтянин? – спросил Нехези.

– Да. Но за искусство сражаться несколькими видами оружия меня назначили одним из младших командиров ливийской гвардии фараона.

– Как твое имя?

– Хоремхеб.

– Тогда я предлагаю тебе пойти со мной. Конечно, если ты согласен.

– Я обязан исполнять все твои приказы во время нашего путешествия в Фивы. Но, войдя внутрь, мы можем вызвать гнев сильных.

– Сильных? Я до недавнего времени думал, так же как и ты, Хоремхеб. Но сейчас судьба дарит мне возможность самому побыть сильным и никого не бояться.

– Твоя воля, господин, – покорно склонил голову офицер.

– Я не хочу приказывать тебе, Хоремхеб. Но я хочу заглянуть туда и я это сделаю. С тобой или без тебя.

Нехези спрыгнул с колесницы и направился к статуе. Хоремхеб последовал за ним, приказав солдатам ждать.

Они обошли вокруг статуи, и Нехези заметил вход. Проникнуть внутрь каменного колосса можно было только одним способом – поднявшись на высоту около 15 метров.

– В эту статую можно попасть только через вот этот вход. Смотри, Хоремхеб. Там есть скрытая дверь.

– Ты прав, господин. Не такая уж она и срытая. Её отлично видно со стороны. Но чтобы туда добраться, нужна лестница.

– И она где-то здесь есть. Не приносят же те, кто сюда заходит, её с собой. Этой крайне неудобно.

– Ты, прав, господин.

– Ты зовешь меня господином, а знаешь, что я всего несколько месяцев назад был простым…

– Я слышал о тебе, господин, – прервал его солдат. – И это неважно кем ты был вчера. Важно кто ты сейчас, а еще важнее, кем ты станешь завтра.