– Вот, это дубовый веник, сначала им похлещешься, дуб снимает усталость и дарует свою силу человеку. Затем возьми берёзовый, этот служит защитой, снимает воспаление и убивает всякую заразу. Это кадка с настойкой из молодых берёзовых почек, здесь мочи веник и брызгай корчиком на каменку. Понял?

– Ага.

– Если не можешь, не хватает сил, то давай помогу.

– Нет, спасибо, сам как-нибудь! – вежливо отказался я от помощи. Мне не хотелось выглядеть в её глазах дохляком: подумаешь, прошёл двое суток! Не настолько я выбился из сил, что не смогу удержать веник в руке.

– Сначала дубовым, затем берёзовым! – строго повторила она и вышла из бани.

Баня по-чёрному мне понравилась. Я знал, что это такое, но почему-то думал, что дыма должно быть больше. А я его не чувствовал вовсе. Просто вытяжная система работала исправно и выводила дым вверх, по специальному встроенному каналу в стене, где он выходил через отверстие в крыше, специально сделанное для этого. Каменка горела жарко, пара хватало с избытком.

Эх, баня! Памятник надо бы поставить тому человеку, который первый её построил! Какой аромат! Дуб, берёзка, парок, что ещё Русской душе надо?

Вышел из бани, словно другой человек. Биба показала мне сеновал, где я мог провести остаток ночи, что я не преминул сделать.

На этот раз мне ничего не снилось. Парок снял все стрессы и облегчил душу. Я просто закрыл глаза и погрузился в крепкий здоровый сон. Сон – единственное средство для восстановления физической силы, успокаивает и приводит в чувство.

Я бы так сказал: мой сон – моё лекарство.

Разбудили меня воробьи, которые нашли червяка и не смогли его поделить, устроив грандиозную драку прямо около меня. Они орали, клевали и вырывали друг у друга добычу, поднимая целую тучу пыли и перьев.

– Ну, паразиты, неугомонные! – высказался я в их адрес, потягиваясь на своём импровизированном ложе.

Боли в мышцах как не бывало; силушки поприбавилось у меня после баньки-то. «Вот это да! Чудо банька!» – восхитился я мысленно.

Погода стояла хорошая: ясное небо, тёплое солнце пригревало своими ласковыми лучами всё живое на земле.

Шелковистая трава была усыпана утренней росой словно алмазами.

Восхищаясь красотой природы, я отправился вдоль поросшей камышом трясины и остановился возле устья небольшого ручейка, впадающего в зелёные воды болота. Выше по течению увидел тропинку, которая привела меня к месту, где знахарка набирает воду.

Я присел на корточки и опустил руки в ручей. Зачерпнул прохладной водицы и поднёс к лицу. Какое блаженство умываться утром ключевой водой! Опустился на колени и испил из источника живительной влаги.

– Ах, вот ты где! – раздался позади меня приятный голос.

– Доброе утро! – откликнулся я, отрываясь от журчащего ручья.

– Утро доброе! Возьми свой меч богатырь! И не бросай его больше никогда. Умирать будешь – все равно крепко держи в руках своё оружие.

Я машинально ощупал пояс: пусто. Протянул руку и взял свой клинок.

– Забыл про него. У вас тут можно и голову забыть! Природа, воздух. Красота!

– Тебе Павло, нужно кое-что запомнить!

– Я весь внимание! – сказал я и стал совершенно серьёзным.

– Не сейчас, сначала пойдём, посмотрим как там Святогор, – тихо сказала старуха. Сегодня она выглядела вполне сносно, во всяком случае, с первого взгляда можно было определить, что это женщина!

– Как он?

– Хорошо, что поспешил, а не то даже я не смогла бы его спасти.

– Насколько серьёзно?

– Рана глубокая и рваная. Началось воспаление, но ему уже лучше; я наложила повязку со своей волшебной мазью. Ты скоро сможешь с ним сам поговорить.

Молча, мы пошли назад к избушке, она была сложена из толстых обтесанных брёвен, которые по прошествии многих лет, почернели. Деревянную кровлю, похоже, недавно обновили. Дом очень просто выглядел: квадратный сруб без излишеств. Только крыльцо украшала резьба: пара птиц в брачном танце, олень с поднятой головой поет свою брачную песню, какие-то непонятные символы. Если судить по роду занятий хозяйки, они, видимо, имели магическую силу. По обе стороны от входной двери стояли два деревянных идола. Один изображал мужчину с животиком, с широким лицом и в шапке, с другой стороны стояла высеченная из дерева женская фигура.