Здесь он столкнулся с Ингваром. Тот рывком распахнул дверь и ринулся вниз…

То, что они увидели, потрясало: огромное едва освещенное помещение заливал яркий до боли в глазах свет. В самом центре, среди вихрей из красно-черных молний, они различили Дану. Свет пронизывал хрупкое тело насквозь. Запрокинутая голова, широко раскинутые руки, плавающие в воздухе пряди длинных белых волос и кровь… Кровь расползалась вокруг раны на груди, стекала струйкой из уголка рта… И набатом бил по ушам громкий пульсирующий звук…

Вадим, как во сне, увидел Ингвара, длинным тягучим движением скользнувшего в вихрь света, его черты, застывшие в безмолвном крике, и Сашку, кубарем съехавшего с лестницы и зажимающего уши руками. Свет осязаемо давил. Кожу на открытых участках начало покалывать. Перед глазами поплыли черные круги…

Неожиданно все прекратилось. После всепоглощающего света тьма показалась непроницаемой. Постепенно Вадим и Саша обрели способность видеть…

Ингвар стоял на коленях, сжимая в объятиях Дану. Когда он обернулся на звук приближающихся шагов, в глазах блеснули слезы.

Ратибор, Велес и Деметра замерли. Где-то вдалеке слышались гомон, суматоха – последствия странного происшествия. Никто не смог произнести ни слова.

Учащихся выпроводили из школы, объяснив произошедшее прорванной в подвале трубой высокого давления. Народ пошумел и разошелся. Еще пару часов потратили на звонки родителей и начальства. Небольшие повреждения, трещины, разбившиеся стекла восстановили при помощи магии, не хватало сил и желания возиться в обычном режиме. Около половины пятого приехал представитель отдела образования самолично удостовериться в отсутствии причин для волнений. С ним расшаркивались еще полчаса…

Ребят из Группы собрали в школьной библиотеке. Никто не проронил ни слова. Иногда кто-нибудь вставал, выглядывал в коридор и снова усаживался на место. Обстановка угнетала, но они просто не могли ничего делать. Из взрослых никто не заходил. Видимо, дел было невпроворот.

Вадим сидел, обхватив голову руками. В груди что-то сжалось так, что стало больно дышать. Время остановилось. Каждый удар сердца гулко отдавался в ушах. Мысли и чувства будто умерли.

Сашка пристроился рядом.

– Может, за Данькой?..

Вадим не сразу понял, о чем он. Когда до сознания дошло, что речь о братишке, мотнул головой.

– Данька сегодня с англичанкой. Слишком опасно находиться вне школы.

А ведь он и не вспомнил о брате. Сашка молодец! Сейчас, даже когда он нервно грыз ногти рядом, становилось легче. Просто оттого, что он есть…

За ними пришли, когда стемнело…

Школа погрузилась в темноту. Кабинеты заполнила звенящая тишина. Полуглухой сторож, звеня ключами, обошел здание, проверил створки окон, подергал закрытую дверь и вернулся в сторожку.

Тени появились в коридорах, неслышно двинулись по лестницам, замерли в холле. Сквозь каменную плитку пола сначала едва заметно, потом все ярче проступили концентрические круги символов, линий, странных рисунков. Зеленоватые отсветы замелькали на стенах, одеждах, лицах. Люди в темных балахонах встали у границы светящегося круга. По очереди они поднимали руки, окуная ладони в струящийся вверх свет. И каждый раз волна свечения вливалась в общий поток, соединяясь с главным источником, усиливая его. В воздухе завибрировала низкая, на грани слышимости, нота. Делался ярче и материальнее свет, менялась тональность звука. Он уже не только ощущался, но и заполнял все пространство. Бесконечно печальная, чистая мелодия…

В какой-то момент тьма за спинами людей дрогнула, подернулась рябью. Пространство расширилось, трансформировалось. Вот уже в отблесках зеленого пламени стали различимы огромные каменные колонны, фигуры атлантов, поддерживающие бесконечно высокий куполообразный потолок. В лучах бьющего из пола зеленого пламени медленно проступили очертания древа. Мощного и грациозного. Взметнулись ввысь сильные ветви. Словно из тончайшей паутины света сложился ажурный купол листвы. Задрожали золотистые капельки влаги, сорвались, упали вниз. Сам воздух наполнился призрачным золотым свечением.