Мальчик побежал на кухню, передал матери просьбу и она, захватив необходимое, бросилась в комнату постояльца. Оттуда донёсся звонкий возглас:

– Бог мой, сколько крови! Как же это получилось?

Мальчик подошёл поближе и прислушался к разговору за дверью.

– Старые раны, хозяйка, они часто открываются.

– Ну, мы их сейчас быстренько закроем!

– Однажды мне сказали, что это болезнь, но, к счастью, я забыл, как называется, – прохрипел Ассир. – А за постель не беспокойтесь, я заплачу. Я всегда при деньгах.

– Не нужно денег! – Жанна повысила голос. – Давайте бок! Потерпите… Так… обработаем… Я на этих порезах собаку съела, у меня очень неспокойные дети. Так что сделаю всё, как положено.

– Спасибо, хозяйка.

– А теперь забинтуем. Так, а теперь повернитесь этим боком.

– Спасибо! Вот, возьмите! Это за постель.

– Да Бог с ней, с постелью-то, выздоравливайте.

– Нет, возьмите!

– Вот чудак, – пробормотала Жанна, выходя из комнаты. – Деньги, на кой они мне? На что я здесь потрачу эту макулатуру?

В руках мать держала несколько банкнот.

В гостиной гость появился только к обеду. Лицо бледное, шрамы слегка посинели от потери крови. Прихрамывая, подошёл к столу и тяжело опустился на крепкий дубовый стул, жалобно заскрипевший под весом старика.

– Как рана? – участливо спросила Жанна, наливая кофе.

– Спасибо, хозяйка, уже, лучше. Если у вас есть ром, плесните немного в кофе, пожалуйста. Это меня взбодрит.

Ром нашёлся. Старик благодарно кивнул и, взяв чашку обеими руками, поднёс к губам.

– Эти чёртовы раны, их у меня так много! И кровоточить они начинают в самый неподходящий момент, во сне.

– Не совсем нормальное явление, я бы сказал, – в задумчивости изрёк Сергей, разглядывая старика.

– А что в нашем мире может быть нормальным? Самые нормальные места, где природа сохранила остатки благоразумия – это сумасшедшие дома.

– А вы и там побывали? – с интересом спросил Сергей.

– К сожалению, не в качестве пациента.

Угрюмое лицо старика было разрисовано синеватыми рубцами, как боевой раскраской. Чем-то эти мрачноватые узоры напоминали рунические татуировки. Не обращая внимания на откровенные взгляды Ивана, Ассир продолжил говорить:

– Санитаром я там работал. А по поводу моих царапин я могу сказать вот что: когда-то у меня был хороший друг. Но в одной переделке я потерял его и сам едва унёс ноги. Тогда и появился этот рисунок на моём лице.

Старик помолчал и потом обратился к Ивану, переключившись на другую тему.

– Ты не хочешь учиться в каком-нибудь большом городе?

– Учиться? Я учусь дома.

– Ты не хочешь посмотреть мир?

– Мир? – недоумённо спросил Иван. – Что в нём смотреть? Грязные заводские трубы? Автомобили? Они загрязняют воздух. Войны? Они убивают.

Отец с благодарностью посмотрел на сына, Ассир улыбнулся и подмигнул мальчику.

– Войны приходят и уходят! – После непроизвольного кровопускания настроение старика стало куда лучше. – К тому времени, когда ты вырастешь, они утихнут, если, конечно, не уничтожат этот мир. Трубы химических заводов дымят не только для того, чтобы выпускать паралитические и слезоточивые газы. Автомобили и самолёты – это обязательные компоненты техноцивилизации. Без них мир рухнет. Но ведь и много прекрасного. Книги… Очень много книг, и плохих, и хороших.

– А что там есть, кроме книг? – заинтересованно спросил Иван.

– Театры… Картинные галереи… Знаешь, малыш, сказочная красота! Там есть ещё колледжи, институты и университеты, в которых учатся умные парни, такие же, как ты.

Иван не ответил. Замолчал, и весь обед просидел тихо, как мышка. Не слушал разговоры взрослых, погрузившись в свой мир. Пообедав, ушёл в горы, прогуляться в одиночестве и подумать над словами гостя. Вернулся только поздно вечером.