Марта видела, какой печальной в одно мгновение стала его улыбка. Но он старался как-то отстраниться от черных помыслов. Если все время об этом думать, то так легко сойти с ума. А жизнь слишком коротка, чтобы еще и прятаться от нее в доме для душевнобольных. Творцы не могут быть так расточительны. Он это понял, когда в который уже раз пришлось вернуться.

№№№№№№№

Марта ушла неожиданно быстро. Он понял, что она больше не может об этом говорить. И вдруг прорвались стихи. Он не запомнил их, он тут же постарался забыть. Но если даже Марта пишет стихи, то это какое-то страшное нашествие, нельзя так, они должны быть уничтожены, прокляты и забыты, – приговор его был окончательным и обжалованию не подлежал

Фауст никогда, ни в одной из своих жизней не любил стихотворений. Но это были и не стихи даже о соловьях и розах, а древний славянский плач обо всех убитых и замученных, и о живых, потому что им еще хуже, чем мертвым.

И вдруг Фауст понял, почему так сжимается сердце. Он знал, что его дни сочтены. Она останется, когда он уйдет. И она останется во времени, когда живые будут завидовать мертвым, и судимы были мертвые, как и живые, вот что было самым страшным в этом жутком мире.

Здесь только палачи и жертвы, где взять, героев для этого времени, палачи страшны, они понятия не имеют, что такое благородство. А остальные виноваты уже в том, что живут в этом мире и готовы хоть какие-то свидетельства оставить о времени и о себе.

В тот момент и возникла, прорвалась сквозь миры и времена Марго. Сколько дней и ночей Фауст благодарил судьбу за то, что с ними произошло. И когда случилась эта удивительная встреча на уже в 20 веке, она увидела и сразу узнала его. Она сразу поняла, кто он такой. И не испугалась, не отступила. Там, где другие женщины при одном только упоминании бы разбежались в разные стороны, и такой визг подняли, она оставалась спокойной и только мягко улыбалась. Но те девицы разумные не читали трагедию Гете, они не ведали, что там произошло, не знали, чего им нужно бояться.

Маргарита —это она, они встретились снова. С самого первого мгновения встречи он сразу понял это.. Он сравнивал ее с королевой, и она была королевой, и остается главной героиней их романа. Сколько уже было пережито в прошлые века, но что с ними случится здесь и сейчас?

Она слушала Марту, ставшую поэтессой. Была восхищена и поражена услышанным. Ничего не предвещало подобного таланта в первой жизни, но значит, и тогда они встретились не зря. Гете не просто так их столкнул, а с прицелом на грядущее. Он все видел и все знал заранее.

Потом она спрашивала, почему им выпало такое время и такие судьбы. Всем без исключения, добрым и злым, героям и негодяям. Но могло ли в их жизни быть что-то по-другому? Видимо не могло.

№№№№№№№

Марго была искренне убеждена в том, что он гений, и восхищалась всем, что он писал. Но и у гения бывают особенные вещи – таким творением стала его «Божественная комедия». По дерзости и яркости ему не было равных в этом времени. Если у Данте божественная – это прилагательное, то у него это существительное скорее, указывающее на действующих лиц и место действия, на то, что боги вернутся, сбросив прежние маски. « А за маской было звёздно, – намекал первый поэт их времени. Все верно, там были боги. Многие страницы она помнила наизусть. Она понимала и чувствовала текст не хуже, чем он сам. Это заставляло его не только любить эту удивительную женщину, но и чувствовать в ней единомышленника и соавтора. Да так оно и было особенно в последнее время.

– Берегиня, – повторял он, и все больше в том убеждался, когда пристально заглядывал в ее зеленоватые глаза. Она и была настоящей берегиней, а кто сказал, что их не может быть, особенно в этом сатанинском мире. Они никуда не исчезали и не могли исчезнуть, сколько бы их не сжигали на кострах. Святоши боялись их как огня, но русалки и берегини тащили их неизменно ко дну.