– Ты не туда забрел, странник, – вышел вперед самый рослый из измазанных кровью, – в таких местах гулять может быть опасно, а ты еще один, мало ли что может случиться.

Глоддрик молча криво улыбнулся. И эта улыбка тут же превратилась в демонический оскал. Наконец-то, можно размять кости – пронеслось в голове у командора Карательного Отряда. Многие воины, не то что простые жители Ганрая или Аргои, даже хорошо владеющие оружием, как минимум, чувствовали бы себя неуверенно, если бы их окружили пятнадцать вооруженных до зубов равшаров. Глоддрик же начинал чувствовать, как кровь его струится по венам быстрее, его словно переполняла кипучая энергия. Этот момент, когда у врага большая сила и численный перевес, когда он хочет тебя изуродовать, пробить в голову и оставить где-то в сырой канаве, заросшей репейником, вызывал у него удовольствие. Сломать врага во всех смыслах – морально и физически. Насладиться боем в полной мере, не думая ни о чем, что бы с ним ни случилось, есть только Глоддрик, равшары и звон их слетающегося оружия, высекающего искры при ударах. Единственное, чего боялся Глоддрик, что враги окажутся слишком слабыми, и он не сможет сполна насладиться боем. Он даже начал тихо трястись, посмеиваясь от предвкушения, – еще бы, он так давно не рисковал жизнью и ни с кем не дрался, а тут представители самой опасной, самой воинственной и умелой в бою расы, да еще и последователи темного культа Заргула, заявились на его земли.

– Чего это он ржет? – проскрежетал высоковатый тенор одного из истыканных костьми равшаров, что держал в обеих руках по топору из бедренных и лобных костей, – с ума сошел, что ли? Погодите. Слишком уж он похож на Ганрайского Демона. Того самого, что перебил столько наших? Убил нашего вождя?

Воин Костяных Драконов вспоминал о войне Союза против равшарских племен 1671–1672 годов, когда верховный вождь Кратар Роковой решил отхватить часть Союзных земель территориям своего племени. О том, что Глоддрик убил его в поединке, помнили все. Правда, Глоддрик тогда был на тридцать лет моложе и, конечно, на пике боевой формы.

– А теперь у нас есть шанс отомстить, – изрек тощий равшар с длинным копьем и костяным мечом в руке.

– Когда окажетесь в Азроговом пекле1, передавайте Кратару Роковому привет! – Глоддрик облизнул растрескавшиеся губы и хрипло усмехнулся, положив руку на перебинтованный меч, весь в предвкушении, он надеялся еще сильнее раззадорить равшаров.

– Выродок! – выкрикнул рослый воин из Алых Владык.

Равшар успел только занести двумя руками над головой свою ржавую окровавленную секиру. Глоддрик с быстротой мангуста, атакующего кобру, выхватил свой меч, рванувшись вперед. Вытащил он клинок не до конца, лезвие так и осталось висеть в поясе, но мощное ромбообразное навершие искривленного клинка с хрустом врезалось в челюсть воина. Глоддрик быстро сделал шаг назад и сделал две вещи одновременно – нанес размашистый удар, обнажив свой меч. Брызнул фонтан крови, голова равшара грохнулась на землю. Остальные воины рассвирепели и попытались было накинуться на Глоддрика со всех сторон, но он стремительно прыгнул ногами вперед на землю, прокатившись по скользкой земле за круг равшаров. Одновременно с этим он заехал своим мечом по ноге одному из них, начисто отрубив ее. Молнеиносно развернувшись, он очутился на ногах и вонзил меч катающемуся по земле и вопящему от боли равшару, лишившемуся ноги, в глотку, оборвав его страдания. Теперь он был за их кругом и мог не опасаться удара со спины. Равшары, опомнившись, собрались атаковать, но уже не так уверенно. Глоддрик опередил их. Он кинулся на них и с разбегу, с безумным взглядом и диким хохотом, сшиб свой меч с костяным клинком того самого низкорослого воина пустоши. Искры посыпались, Глоддрик рывком отвел вражеское оружие в сторону и насадил врага на клинок. Рывком он отбросил труп влево, высвободив свой меч, с правого фланга на него посыпался град ударов. Глоддрик был одним из искуснейших фехтовальщиков Ранкора, так что эти создания не были ему достойными соперниками. Его меч снова столкнулся со скопищем клинков Алых Владык, с остервенелым хрипом и перекошенным от боевого экстаза лицом он отбросил в сторону их клинки, а затем обрушил на стоящего впереди всех высокого равшара сокрушительный удар. Раздался треск развалившегося черепа, и тело равшара обагрилось кровью, но на этот раз кровь была его собственной, а не ритуально намазанной кровью убитых животных племенным шаманом. Не дав врагам опомниться, Глоддрик взревел и осыпал врагов градом рубящих ударов то наискось, то по горизонтали. Хотя с губ воина брызгала слюна, единственный глаз – полон безумия, а сам Глоддрик вовсю наслаждался сражением, удары его были донельзя точными и чудовищно сильны. Он попросту кромсал равшаров, резал их на куски, их вымазанные в крови мечи и топоры вылетали из рук или ломались под яростными атаками карателя. Все произошло настолько быстро, что, когда оставшиеся четверо Костяных Драконов его попытались ударить, в живых остался лишь один кровяной равшар, ошалевший от ужаса, судя по его бегающему взгляду, можно было понять, что он уже не сомневался – ему осталось жить считанные минуты. Глоддрик мог перекатиться в сторону, уходя от атаки, как это сделал бы любой другой меченосец