– Мира, – кивнула Хюльда и улыбнулась.

– Сама пунктуальность. – Мира Хэй поднялась со стула и подошла к ней, с изяществом балерины прихватив с угла стола папку. Ее черные волосы были завиты и тщательно уложены, оттеняя слегка смуглую кожу, одну из немногих черт, выдававших ее испанское происхождение. Хотя ей было уже около пятидесяти, выглядела она моложе, вероятно, потому что всегда была наготове, на связи и начеку. Она никогда не брала отпуск или больничный, кроме того приступа лихорадки в 1841 году, когда весь институт взмолился о ее скорейшем выздоровлении. Мира Хэй была БИХОКом в большей мере, чем любая библиотека или офис когда-либо смели надеяться стать.

– У меня для тебя новое задание, – объявила Мира.

Хюльда моргнула.

– Уже? Снова за морем?

Ее дорожные сундуки прибыли лишь этим утром. Хотя БИХОК базировался в Бостоне, они часто брались за международные дела, особенно когда их головная организация, ЛИХОК – Лондонский институт хранителей очарованных комнат, ощущала нехватку сотрудников. Заколдованные дома в Европе встречались куда чаще, чем в Штатах.

– Вообще-то, нет. Новый владелец унаследовал Уимбрел Хаус. – Мира открыла папку и протянула ей. – Мои источники сообщают, что он въехал вчера.

В папке лежали чертежи и одинокий листок с данными.

– Уимбрел Хаус? Я с ним незнакома. – Она принялась читать. – Род-Айленд?

– Именно. Он давно заброшен, по понятным причинам. Был укрытием для некромантов во времена Салемских беспорядков[4]. – Она недовольно прищелкнула языком. – Поздно ночью пришла телеграмма. Нового владельца зовут Мерритт Фернсби.

Хюльда просмотрела листок с информацией. Дом был унаследован от Аниты Николс.

– Похоже, он был продан как обычный дом, – добавила Мира.

– Надо же… Такое всегда интересно заканчивается.

Неволшебник въезжает в зачарованный дом – деликатная ситуация… Она перевернула листок.

– Папка уж очень тонкая.

– Спасибо моей предшественнице, – сказала Мира извиняющимся тоном. – Это одинокий дом, весьма удаленный от цивилизации, в нем долгие годы едва ли кто-то жил, а обитатели уж точно не вырезали свои имена на стенах.

Она переплела пальцы.

– Знаю, ты только что вернулась, но не могла бы ты отправиться сегодня же? На трамвае и лодке добираться всего два часа. Не хотелось бы откладывать.

Откладывать и рисковать тем, что жилец навредит дому, либо дом навредит жильцу. Хюльда кивнула:

– Мои вещи все равно еще упакованы, так что мне не трудно. – Хотя для первого посещения ей понадобится лишь ее удобная черная сумка. Она никуда без нее не выходила.

Мира хлопнула в ладоши:

– Да благословит тебя бог! Я не могла послать никого другого, Хюльда. Ты и правда у нас лучшая!

Хюльда закатила глаза, хотя на сердце от этих слов потеплело.

– Это лишь потому, что миссис Торнтон еще в Дании.

– Пфф. – Мира положила руку ей на плечо. – Дом в стороне от основных маршрутов. Сядь на кинетический трамвай до Провиденса. БИХОК компенсирует тебе проезд.

Кивнув, Хюльда повернулась к двери, ей все еще не давала покоя столь скудная информация.

– И Хюльда…

Она остановилась.

Мира сцепила пальцы в замок.

– Прошу, будь осторожна.

Поправив очки на переносице, Хюльда ответила:

– Я всегда осторожна.

Уимбрел Хаус оказался довольно мил. Зачарованные дома часто были такими, но притягательность этого усиливалась тем, что он буквально утопал в природе, дикие травы были позолочены послеполуденным солнышком, где-то в стороне кричала цапля. Повсюду пахло океаном, и оттого ветер казался прохладнее, в разгар лета это было бы весьма кстати. Сейчас, конечно, был уже сентябрь, а Хюльда не задержится здесь настолько, чтобы год сменился и снова настал июль, но мысль была приятная.