– Чистая работа, – похвалил Фугасс. – Никто ничего не заподозрил.

– Вы, похоже, вели учет, месье Фугасс, – заметил Люк. – А я вас даже не замечал.

– Подчас мы невидимы именно потому, что всегда на виду, – загадочно заметил пекарь.

– По принципу – на виду, но не видны?

– Именно.

– Вы никому не доверяете, – промолвил Люк.

– Я бы сказал – ни единому человеку, но видите, я доверяю вам – уж коли открылся.

– Почему?

– Почему я вам доверяю? Или почему открылся?

Люк сощурился.

– И то, и то.

– Я хорошо знаю ваши семьи, а яблоко от яблоньки далеко не падает. – Пекарь слегка наклонил голову. – Я сражался бок о бок с Якобом в прошлой войне. Он хороший человек, смелый. Всегда присматривал за нами, юнцами.

Сколько раз Люк слышал подобные истории!

– Однажды он спас мне жизнь. И я не забыл, хотя мы с ним никогда об этом не говорили. Так что теперь я обязан спасти жизнь тебе.

– Спасти мне жизнь? – Люку стало забавно.

Фугасс промолчал. Ответом стали его решительно стиснутые челюсти.

Люк набрал в грудь воздуха.

– Почему вы открыли вашу тайну?

– Говорю же – чтобы спасти тебе жизнь. Или хотя бы попытаться. Я могу защитить тебя лучше, чем твой отец.

– О чем вы? – Люк устал после долгого дня в полях. Ему хотелось вернуться к семье, вымыться, выпить вина.

– Уходите к нам – оба, – напрямик выложил Фугасс. – Нам нужны крепкие молодые люди, отказавшиеся склониться перед немцами и новыми законами правительства Виши.

– Мы? – спросил Лоран. – Но что мы можем?

– Дать отпор угнетателям. Когда мы покорны, врагам не надо даже убивать нас – мы сами отдаемся им в рабство. Вы хотя бы представляете себе размах немецких реквизиций? Они берут не просто провиант. Еще и оборудование – а следом придет черед лошадей. Немцы крадут все, чем мы живем. Без лошадей – как нашим земледельцам вспахать поля? В Париже голод, но почти весь наш урожай уходит в Германию. А французские дети тем временем умирают.

Пекарь вздохнул.

– Простите. Я не хочу произносить долгих речей. Но это важно. Особенно для тебя, Люк.

– Почему для Люка? – поинтересовался Лоран. Если он и обиделся, то никак этого не показывал.

Фугасс поднял брови.

– Из-за его внешности. Более того, ты ведь знаешь, что он говорит по-немецки.

На лице Лорана появилось настороженное выражение.

– Мы с ним всю жизнь дружим. Конечно, знаю! Хотя мне очень интересно, откуда знаете вы.

Фугасс перевел взгляд на Люка.

– Твой отец мне все рассказал.

Люк вихрем развернулся к нему.

– Что вам известно?

– О чем он говорит, Люк? – недоуменно спросил Лоран.

Люк ткнул в пекаря пальцем.

– Месье Фугасс, ваша тайна со мной в такой же безопасности, как и моя с вами. Но меня не надо спасать. Я сам способен о себе позаботиться. Более того, я должен заботиться и о семье.

– Слишком поздно, Боне.

– Что? – Люк вскочил на ноги. – Поздно? Что вы имеете в виду? – Только тут он заметил, что за спиной у него выросло трое незнакомцев. Лица их были скрыты за сетками, какими пасечники защищаются от пчел. Глаза Люка расширились от изумления. – Кто вы такие?

На лице Фугасса появилось несчастное выражение. Он кивнул – и по его сигналу незнакомцы набросились на Люка с Лораном. Те даже крикнуть не успели. Сильные руки зажали им рты и бросили ничком на землю.

– Извини. Не так я хотел бы привлечь тебя в наши ряды, – промолвил Фугасс. – Но я обещал твоему отцу сохранить тебе жизнь, и у меня нет выбора. – Он извлек из кармана люковское свидетельство о рождении. – Из дома тебе больше ничего не понадобится. Мне искренне жаль, что ты не в состоянии помочь семье, но я действую по приказу твоего отца. Мы не таим на тебя зла за твое происхождение, однако сейчас самое подходящее время доказать, что ты французский патриот.