– Ты теперь большая. Я выполнил условие сделки, – произнёс он, и вольнолюбивый, властный тон, присутствовавший во взгляде, рассыпался.

– Хорошо. Так всем будет лучше, – Анастасия кивнула сдержанно, сложила в особую папку все документы, а саму папку – в чёрный портфель. Пожала руку арендодателю и пожелала вновь пройти по ранее четырёхкомнатной квартире.

– Могу спросить, откуда у вас деньги на аренду? У вас вроде бы и бизнеса нет своего, – поинтересовался арендодатель, с любопытством поглядывая на обоих.

– Я ипэшник, мне нужно пространство, где буду воплощать в жизнь различные проекты, – коротко ответила не по годам развитая и серьёзная девушка, одетая во всё чёрное. Этот цвет сидел на ней идеально, высвечивал в ней мертвеца, давал больше лет и основательности. Мужчина, сдающий место в аренду, заметил, как, находясь в тени помещений, облачённая в чёрном девушка на последнем слове на мгновение усмехнулась. Глаза озарились безумной вспышкой света. Уголки рта познали не только хмурость.

– Если всё кончено, я направлюсь на работу. Встретимся позже, – оповестил мужчина и пошёл прочь из помещения.

– Позвольте спросить, а кто он вам?

– Не имеет значения. Теперь я возьмусь за это место, – усмешка давно исчезла. Анастасия стала ещё серьёзней. Она сфотографировала помещения, записала размеры в тёмных блокнот и отправилась моделировать арендованную площадь, чтобы после сделать ремонт.

И вновь тот дождливый день, наставший спустя шесть месяцев после оговариваемой сделки. Темнело. Холодало. Люди облачались в несколько слоёв одежды.

Девушка дошла до убежища, открыла его сначала магнитным ключом, снимая сигнализацию, после – другим ключом, чтобы поднять решётку, третьим отворила главную дверь. И вошла в тёмное помещение, окутанное мрачными тайнами.

Входная группа у офиса была небольшой. Здесь стояли шкафы, в которых висела вся верхняя одежда, которая могла пригодиться на весь год, тоже самое и с комодом, в котором помещалась обувь.

В специальную подставку опустился прозрачный зонт, из шкафчика белой тумбочки досталось полотенце для волос. Девушка, уже раздетая, неровной, уставшей походкой вошла в общий зал, соединявший небольшую кухню и две другие комнаты, закрытые на замки.

Во всех комнатах стояла относительная чистота. У дальней стены располагалась большая прозрачная доска, предназначенная для заметок маркерами. На ней уже было прикреплено несколько странных фотографий. Всё было дорого и роскошно. Стеклянный круглый стол вокруг кожаных широких кресел, между которыми помещались рассыпчатые зелёные тушки-антистрессы, был завален учебниками, тетрадями, на которых лежал мощный ноутбук и несколько планшетов. За этим столом, что было видно, и ели, и работали – об этом говорили кофейные подтёки на стекле, оставшиеся от кружек. Зал был выполнен в бело-синих тонах, и лишь кресла-мешки да зелёные кактусы, находящие на подоконниках, оживляли атмосферу, напоминавшую операционную.

С первого взгляда можно сказать, что Анастасия жила здесь в одиночестве. Все предметы были выполнены в одном минималистическом стиле; кухня или спальня обладали особой энергетикой, будто бы хозяйка помещения ни к чему не прикасалась, а лишь дышала спокойствием и подправляла неровно развешанные фотографии. Вроде бы дом, но и настоящий офис.

Хозяин нежилых комнат иногда приходил, смотрел на решётку, звонил, насильно проходил и смотрел, что творилось там, ничего не находил, только удивлялся. Как эта несовершеннолетняя получает прибыль? Что делает здесь? Живёт? Не легче ли снять квартиру? Но мало кто знал, что Анастасия здесь работает и получает достаточно, чтобы самостоятельно платить аренду, жить здесь и не заботиться о предрассудках.