Он снял свою дорогущую, расшитую звёздами симлу, скинул котурни и растянулся на кровати, с наслаждением вытянув гудящие от долгой ходьбы ноги. Хавива задула лампадку, коротко пошуршала в темноте и вскоре улеглась рядом, уткнувшись носом в его плечо.

– Главное, чтоб они ослов наших из стойла не увели… – поворачиваясь к жене и обнимая её, сказал Саксум и, улыбнувшись в темноту, добавил: – Особенно, понимаешь, моего… Аполлона…

Ночь прошла спокойно.

Встали с рассветом. Сквозь щели в закрытой ставне пробивался неверный свет. В комнате было серо и холодно. Саксум выбрался из-под одеяла и, щёлкая зубами, принялся обуваться. Хавива, сидя на кровати, расчёсывала гребнем свои густые длинные волосы.

– Перекусить бы чего перед дорогой… – сказал Саксум, зевая и вздрагивая от утреннего озноба. – Хотя у хозяина сейчас вряд ли чего допросишься.

– У нас лепёшки есть, – сказала Хавива. – И изюм.

– И финики, – добавил Саксум. – И полфляги воды. Ладно, нормально, перебьёмся.

– А знаешь, – сказала Хавива, поднимаясь, – я сейчас схожу к хозяйке и возьму молока. Ну, или простокваши. Чего нам простую воду хлебать.

– Правильно, – одобрил Саксум. – Молодец. И сыра возьми. На сейчас и в дорогу. Сыр-то у них должен быть… Держи деньги.

Он отсчитал несколько монет из кошелька. Хавива повязала на голову платок и, подойдя к двери, откинула тяжёлый засов.

В то же мгновенье дверь распахнулась, сбив Хавиву с ног, и в комнату с грохотом ворвались три человека; в сумеречном свете тускло блеснули ножи.

Саксум среагировал мгновенно. Не успел ещё упасть на пол поваленный Хавивой стул, а спата прим-декуриона, описав широкую дугу, уже обрушилась на голову первого из нападавших. Второму достался режущий удар по шее. Разбойник выронил нож, схватился руками за горло и стал медленно сползать по стене; из-под его пальцев толчками била густая чёрная кровь. Третий грабитель – тот самый кесариец с перебитым носом – вооружённый топором с длинной рукоятью, поначалу было опешил и попятился, но быстро пришёл в себя и, шагнув вперёд, взмахнул своим оружием. Саксум подсел и рубанул кесарийца клинком по колену. Тот заревел и, схватившись за ногу, повалился на пол; топор его, звякнув, отлетел в сторону. Саксум ударом ноги опрокинул грабителя на спину и, перехватив меч двумя руками, вонзил его в середину груди лежащего. Кесариец захрипел, выгнулся и затих.

Саксум огляделся. Всё было кончено.

В это время за дверью зашаркали шаги и знакомый дребезжащий голос вкрадчиво произнёс:

– Бару́х, уже всё?.. – в комнату, держа перед собой зажжённую лампадку и загораживаясь рукой от её света, осторожно заглянул хозяин трактира. – Уже всё, Барух?.. Барух!..

Саксум, не говоря ни слова, протянул руку, ухватил старика за бороду и, резко дёрнув на себя, воткнул ему меч в солнечное сплетение. Светильник с глухим стуком упал на пол и потух. Следом мягко повалилось тело трактирщика.

Саксум вытер лезвие о край одежды убитого и, повернувшись, перешагивая через трупы и стараясь не наступать в чёрные лужи, подошёл к Хавиве. Та сидела на полу, обхватив руками живот, и полными ужаса глазами смотрела на мужа.

– Ты в порядке? – спросил Саксум, присаживаясь рядом с ней на корточки. – Тебя не задели?..

Хавива отрицательно покачала головой; лицо её – неподвижной маской – белело в густых сумерках.

– Ну вот и славно, – выдохнул Саксум. – Я так за тебя испугался!.. Давай вставай. Надо срочно уходить отсюда…

Он помог жене подняться.

– Надо уходить, – повторил он, убирая с лица Хавивы растрепавшиеся волосы. – Кто его знает, сколько их тут всего. Сволочей этих…