– А сын совсем не похож на тебя, – оглянувшись и на мгновенье останавливаясь, сказал Саксум. – Наверно, в мать?

– Да… – кивнул Такфаринас. – В мать… Она была очень красивая.

– Была?

– Да… – Такфаринас тоже на мгновенье остановился. – Её убили. Вместе с моим младшим сыном.

– Прости, – сказал Саксум. – Я не знал…

– Ничего… – отозвался Такфаринас, он уже опять прыгал вниз по склону. – Это уже было давно… Шесть лет назад!

– Прости!.. – снова сказал декурион и поспешил следом.

Внизу, приплясывая от нетерпения, их ожидал Олус Кепа. Помимо ярко-красного гвардейского плаща, на нём был надет надраенный до нестерпимого блеска торакс с распластанным на груди могучим золочёным орлом и шлем с поперечным – кентурионским – гребнем. Торакс показался Саксуму знакомым. Помнится, точно в таком же любил разъезжать по Тубуску трибун-латиклавий Гай Корнелий Рет. Торакс был Кепе явно велик. Несмотря на то, что бывший помощник декуриона, а ныне командир турмы разведчиков, затянул до упора все имевшиеся на тораксе ремни, панцирь сидел на нём, как конское седло на молодом ослике. При желании в промежуток между нагрудной частью торакса и тщедушным телом свежеиспечённого прима можно было бы всунуть ещё одного такого же Олуса Кепу. Впрочем, ниспадающий с Кепиных плеч роскошный плащ по большей части скрывал все недостатки амуниции, и, в общем и целом, командир турмы разведчиков смотрелся очень даже внушительно.

– Кепа! – завидев увенчанного имперским орлом своего бывшего помощника, расхохотался декурион. – Ты неисправим! Где ты взял этот торакс?! И шлем! Настоящий кентурионский шлем!

– А что? – самодовольно оглядывая себя, сказал Кепа. – Выиграл. В «чёт-нечёт». Правда, красиво?!

– Красиво! Да! – тут же откликнулся Танан, с нескрываемой завистью глядя на командира разведчиков; он уже держал в руках лук и колчан со стрелами, но почему-то медлил уходить. – Моя такой хотеть! Моя стать воин – такой носить!

– Вот видишь! – воскликнул Кепа, указывая Саксуму на юношу. – Народ понимает истинную красоту!

– Народ!.. – хмыкнул декурион. – Ладно, давай выкладывай, что там у тебя? Что за срочность?

Кепа опять оглянулся на Танана, но теперь уже нетерпеливо. Такфаринас повернулся к своему сыну:

– Ты чего ждёшь, Танан? Поспеши! А то упустишь свою добычу!

– Эта… – нерешительно сказал юноша. – Моя спросить.

– Спрашивай.

– Ты! – ткнул Танан луком в сторону декуриона и сильно покраснел. – Твоя звать Симон. Почему он, – Танан перевёл лук в сторону Кепы, – почему он звать тебя не так? Почему он звать тебя… эта… Саксум? Почему?!

– Ну, потому что у меня два имени, – сказал декурион. – Понимаешь? Родители назвали меня Симоном. А в легионе солдаты прозвали Саксумом. Саксум – это прозвище. Отец ведь тоже иногда называет тебя «аги́лас» – леопард. Я слышал.

– Эта… потому, что моя быстро бегать и… эта… моя ловкий, – не без гордости сказал Танан. – А что есть Саксум? Моя хотеть знать.

– Экеди́, – вмешался в разговор Такфаринас. – Саксум – это значит экеди.

– О-о!.. – уважительно протянул Танан. – Экеди! – он показал рукой в сторону недалёких скал. – Большой человек! Твёрдый человек! Моя понимать!

– Ну ладно, беги! – сказал ему отец. – Горный козёл ждать тебя не будет!

– Да! – воскликнул Танан. – Моя бежать!

Он сорвался с места.

– Подходи к нему против ветра! – крикнул ему вдогон Такфаринас. – Слышишь?! Чтоб он тебя не учуял!

– Ладно! – не оглядываясь, крикнул на ходу Танан.

– Ну! Что там у тебя?!

– Говори! – одновременно повернулись к Кепе Саксум и Такфаринас.

– За рекой всадники, – негромко сказал Кепа, тревожно переводя взгляд с одного своего собеседника на другого. – Много всадников. Несколько сотен как минимум. Не наши. Судя по одежде и оружию, – мавретанцы.