Новицкая сразу разжала объятья и быстро закивала головой.

– Выспись. Ассистировать мне будешь.

Он шёл к выходу, улыбаясь, размышляя о том, что мир, пожалуй, ещё постоит, пока есть такие отчаянные девчонки, способные бороться за тех, кто им дорог.

* * *

Судьба решила, что собака и так натерпелась и что с неё хватит, – операция прошла удачно. Аркадий Ильич радостно потирал руки, шутил, почти не курил – явный признак того, что он доволен своей работой. А вот у Серафимы случился «отходняк»: после всех переживаний и безумного нервного напряжения во время операции она сидела на стуле, не в силах подняться. Навалилась апатия, ей вдруг показалось, что всё было зря и что она не справится. Глаза девушки наполнились слезами, и предательская струйка покатилась к подбородку…

– О! Серафима Георгиевна победу празднует! – поддел её шеф по дороге из курилки.

– Ка-какую победу? – шмыгнула носом девушка.

– Первую. Окончательная ещё впереди. Поезжай-ка ты, красавица, домой. Отдохнёшь, сил наберёшься. Ну а завтра чтобы как штык была: перевязкой собаки сама займёшься.

– Аркадий Ильич! Сколько я за операцию должна?

Заведующий клиникой посмотрел на неё, уставшую, с больными, грустными карими глазами, и усмехнулся:

– Ничего ты не должна, считай, я на твоей собаке попрактиковался, чтоб квалификацию на потерять, а то, знаете ли, всё с бумажками да с бумажками.

Сима знала: шеф лукавил – все рядовые операции выполнялись другими хирургами, он же брался за самые сложные и блестяще с ними справлялся. Стоили такие операции прилично, но люди готовы были платить клинике ещё больше, только чтобы их питомца оперировал Ярыгин. Им с Волчком несказанно повезло!

«Домой так домой! Всё равно я сегодня уже ни на что не способна», – пронеслось в её голове. Она заглянула в стационар, посмотрела, как там собака, и пошла одеваться.

На выходе внимание привлёк громкий спор на ресепшене. Вика что-то пыталась объяснить молодому высокому мужчине. Серафима прислушалась.

– Молодой человек, я ещё раз вам повторяю, вчера в клинику поступило пять собак: померанский шпиц с несварением, немецкий дог с купировкой ушей, сеттер с онкологией, такса с плановыми прививками и лайка с травмой. Но лайку привезла наш врач Серафима Георгиевна, других собак не поступало.

– Нет, там девушка молоденькая совсем, а собака серая, вроде лайка.

– Вот я и говорю, это наш врач привезла.

– Да при чём тут ваш врач?!

Тут Виктория увидела Новицкую и обрадовалась.

– Да вот же она! Серафима Георгиевна! Тут мужчина собакой интересуется, поговорите, пожалуйста.

Сима узнала Тараса сразу, как только он обернулся. Сегодня он был в джинсах и чёрной кожаной куртке. Узнала и удивилась: «Зачем он здесь?» Остапенко тоже с удивлением разглядывал вчерашнюю «нарушительницу».

– У тебя реально такое имя – Серафима?

– А тебя что-то смущает?

– Ну, я думал, врачу с именем Серафима Георгиевна лет так шестьдесят, – усмехнулся он. – Родители приколоться решили или в честь кого-то назвали?

– Я не знаю, я их ни разу не видела, – ничуть не смущаясь и глядя прямо Тарасу в глаза, ответила девушка.

Ему стало неловко.

– Извини, не знал… – Он замолчал ненадолго, потом продолжил: – Значит, ты ветеринар… Понятно теперь, почему ты за собакой кинулась. Кстати, как она?

– Сломан позвоночник, задет мозг. Сегодня прооперировали.

Тарас тяжело вздохнул.

– Ты-то как в клинике оказался?

– Так Антон сказал, что сюда вас отвёз.

– А!.. Весьма благородно с твоей стороны проведать несчастную псину, – не без сарказма произнесла Серафима.

Остапенко с интересом изучал девушку: там, на гонках, он был занят и сосредоточен на другом. Ровный овал лица, тонкий, аристократический, чуть вздёрнутый носик, красиво очерченные полные губы. Тёмно-каштановые волосы немного вились и спускались ниже плеч. Огромные карие глаза с густыми пушистыми ресницами создавали впечатление бархатных, а густые естественные брови, которых раньше не было видно из-за шапки, подчёркивали жаркий, проникновенный взгляд. Странно, что он не обратил внимания на неё вчера. Хотя… когда догоняешь, некогда смотреть. И когда несёшь на плече – тоже.