Кто сказал, что ангелы не устают? Устают, да ещё как! Она улеглась на раскалённой от солнца крыше и в блаженстве прикрыла глаза. «В этот раз я победила!»

Отдых ангела длился недолго. Мысль от том, что демон, возможно, уже замыслил очередную пакость, пока она нежится здесь, вернула её из сладкого забытья.

– Хочу увидеть, где сейчас эта нечисть! – громко произнесла Серафима и прикрыла глаза.

А через мгновение она уже летела туда, где срочно требовалась её помощь.

* * *

Максим Зорин шёл по коридору «на ковёр» к начальнику училища. Вернее, не шёл, его вели. Позади него сопел сопровождавший его командир их батальона СПО Воздушно-десантных войск – Лапоть, как за глаза называли курсанты майора Лаптева Петра Егоровича.

– Меня отчислят? – спросил Макс, не оглядываясь.

– Само собой, – буркнул майор и вздохнул: – Какой позор! Один из лучших курсантов, гордость батальона подрался в расположении со своими однокурсниками! Одному передние зубы выкрошил, другому в медсанчасти бровь зашивают. Ты вообще соображаешь? Вот как ему сейчас без зубов?

– Рот будет меньше раскрывать, – жёстко отозвался Зорин.

– Вот за что ты их? – не унимался начальник.

– За дело! – отчеканил Макс, вспомнил сегодняшнее утро и отследил: кулаки снова сжались.

Уже две недели его Иринка не писала. Мало того, она ещё и не отвечала на звонки. Неделю он просто ждал, потом в голову полезли нехорошие мысли. Четверть парней с их курса уже кинули подруги. Вначале наблюдались те же «симптомы»: девушки писали всё реже и реже и в конце концов переписка сходила на нет. И приходило прощальное «письмо счастья» – дескать, прости, мил друг, но два года и десять месяцев слишком много и я нашла тебе замену. Правда, Иринка оборвала переписку резко и без объяснений, письма просто перестали приходить.

Макс с тоской вглядывался в её фотографию: «Что же ты молчишь, Ирка?» Потом, вздохнув, убирал фото в тетрадь.

* * *

Отца Максима, полковника Николая Александровича Зорина, постоянно перебрасывали с места на место. Его талант наводить порядок и вытаскивать отстающие подразделения на должный уровень пользовался спросом у командования.

Называлось это новомодным словом «антикризисный менеджер», хотя супруга нашла иное, альтернативное название – «волшебный пендель». Макс в свои неполные тринадцать лет относился к кочевой жизни философски, а мама к постоянным переездам давно привыкла.

Максим попал в их седьмой «Б» в середине учебного года и, доучившись, в мае простился с этой школой. Простился без жалости, причиной тому были однокласснички, дружно достававшие его и в конце поглумившиеся над ним. Макс тогда никому ничего не сказал, а ту историю старался забыть, как страшный сон, и не мог…

И лишь об одном он сокрушался: он никогда не увидит Иринку, девочку со второй парты с выразительными карими глазами. Он влюбился внезапно и без памяти. Ходил в школу только для того, чтобы видеть её. Какая там учёба?! Ирка Жукова стала его наваждением. Если бы не привычка учиться дома, он бы съехал на тройки.

Не решаясь признаться, что она ему очень нравится, про себя он звал её не иначе как «моя Ира» и жутко ревновал её ко всем пацанам. Ему с дальней парты было удобно незаметно рассматривать её. Иногда девочка словно чувствовала его прожигающий взгляд и оборачивалась. Но Макс всегда успевал наклонить голову к учебнику.

Уезжая, в последний день он выкрал с классного стенда её фотографию.

Восьмой и девятый классы Максим закончил в гарнизонной школе под Оренбургом, десятый и одиннадцатый – на пограничной заставе под Соловьёвкой. Увы, наваждение не прошло. Девочка с длинной чёлкой с фотографии сильно бы удивилась, если б узнала, что выросший и возмужавший бывший её одноклассник не переставал вспоминать о ней каждый день…