Совершавший жертвоприношение мужчина схватил оставшуюся без головы тушу за задние ноги и устремился за ворота. Там стоял столб. Повесив на него тушу, он спешно стал ее разделывать. Внизу под ногами, поливаемая дождем, лежала другая козлиная туша, задние ноги еще подрагивали. Совсем как в кошмарном сне… Казалось, беспробудный, дурной сон все еще длится.

Мужчина, ловко орудуя ножом, старательно выполнял все бесчувственные формальности, связанные с его священной и отвратительной работой. Грязная, в пятнах крови рубаха, сосредоточенность в больших, глубоких и ясных глазах, крупные крестьянские руки – священное выступало из всего этого очень обыденно, словно капли пота. Собравшиеся на праздник не обращали на молодого человека никакого внимания. У них священное пряталось где-то глубоко внутри, там, за грязными руками и ногами.

А что же голова жертвы? Ею украсили отведенное для подношений достаточно скромное место во дворе. Рядом с местом почитания брахманов, где в горящий даже под дождем открытый очаг бросали красные цветы и огонь обжигал их лепестки, лежали обрубком шеи вперед семь или восемь черных козлиных голов, и эти шеи казались красными цветами, здесь же была и голова только что блеявшего козленка. А за этими головами старуха, низко согнувшись, будто работая иглой, темными пальцами сосредоточенно вытаскивала влажно поблескивающие на фоне шерсти сверкающие внутренности.

По пути в Бенарес Хонда неоднократно возвращался мыслями к сцене жертвоприношения. Она показалась ему скомканной. Сама церемония была не то чтобы короткой, она казалась скорее мостиком, перекинутым к чему-то невидимому, более священному, более зловещему, более возвышенному. Совершенные ритуалы были похожи на струящееся алое полотно, расстеленное на дороге в ожидании неописуемо значительного лица.

Бенарес – наисвященнейшее место среди священных, Иерусалим для приверженцев индуизма. Этот город (его старое название Варанаси) расположен на западном берегу Ганга, там, где он, питаемый талыми водами снежных Гималаев – обители бога Шивы, – изгибается, принимая изысканную форму только что народившейся луны. Бенарес был посвящен супругу богини Кали – Шиве и считался главными воротами в рай. Сюда устремлялись паломники со всей страны: ведь если окунуться в воду здесь, в том месте, где, как полагают, сливаются пять священных рек – Ганг, Дутапапа, Кируна, Ямуна и Сарасвати, то обретешь в загробной жизни наивысшее блаженство.

В священных Ведах о благодати омовения написано немало строк: «Вода – вот истинное лекарство. Вода смывает телесные недуги, наполняет жизненной силой. И если вода – лекарство от всех болезней, она должна исцелить от всех хворей, от всех невзгод». Или: «Вода приносит бессмертие. Вода спасает тело. В воде – чудо исцеления. Великая сила воды дает забвение. Вода врачует тело и душу». Индуистские церемонии, когда молитвой очищают душу, а водой – тело, были здесь, в Бенаресе, где совершались многолюдные омовения, просто грандиозны.

Хонда приехал в Бенарес во второй половине дня, распаковал в гостинице вещи, принял душ и сразу попросил предоставить ему сопровождающего. Он не отдохнул после долгого пути на поезде, и тем не менее удивительный душевный подъем приводил его в состояние какой-то радостной тревоги. Город за окном был наполнен послеполуденным зноем. Казалось, стоит окунуться туда, и ты тотчас же познаешь тайну.

Бенарес был городом в высшей степени священным и в такой же степени грязным. По обеим сторонам узкой улочки, куда едва проникало солнце, тянулись мелкие лавки, в которых жарили и продавали еду или сладости, дома гадателей, лавки, где торговали мукой вразвес; в воздухе висели смрад, сырость, зараза. Улочка выводила на вымощенную камнем, обращенную к реке площадь, вокруг площади на коленях стояли прокаженные – они съезжались со всей страны, совершая паломничество, и в ожидании смерти просили здесь милостыню. Множество ворон. Раскаленное в пять часов пополудни небо. Прокаженный с красной раной на месте одного глаза – ко дну его оловянной миски для подаяния прилипло всего несколько медных монет – протягивал к небу похожие на ветви остриженной шелковицы беспалые руки.