– У вас же глаза, лелеющие очарование, таёжные озера чистой воды любви.

– Ну, уж наговорили. Большие глаза всего лишь фактор женственности. Говорят, наличие женских гормонов как-то влияет на величину глаз, но это не безусловный факт. У моей напарницы тоже глаза большие, почему вас волнуют мои глаза?

– Ваши глаза лучезарны, а на маленьком, с невинной теплотой лице они как большие теплые и солнечные ромашки. Голубые, голубые и в загадочную крапинку, как небо в ясную погоду и после дождя. Они создают уникальный аромат божественной симфонии красоты. Мимо них равнодушно пройти невозможно.

– Маленькое лицо у меня потому, что уже давно оно высохло от старости. Сзади я ещё пионерка, а спереди, если хорошо присмотреться, уже пенсионерка.

– Неправда. Я бы дал вам лет двадцать пять, но учитывая, что вы давно имеете ученую степень, то вы почти бальзаковская красавица. Роковой для женщины возраст, определяющий её дальнейшую судьбу, если она не замужем. Вы, мне кажется, посвятили свою жизнь науке, но можете оказаться в ней соломенной вдовой. Отдаться науке – это все равно, что отдать душу Богу и быть вечной его невестой. Её же надо отдавать не Богу, а любимому человеку. Божьих ласк в благодарность вы не дождетесь.

– Ну, знаете, не знаю даже, что вам сказать, – в замешательстве от его некорректности отвечала я, подыскивая возражение. – Было бы кому служить. Не каждая женщина ждет ежедневной мужской заботы, как и имеет силы также проявлять ее мужчине. Современная жизнь действительно требует большой отдачи человека работе.

– Вот-вот, она и обожествляется корпоративной этикой, и мы, как социальные скопцы, уподобляемся служителям божьим в монастырях, служа работе как святому делу. Это плач нашего времени, – заметил он.

– Это наша общая судьба, где служение призванию как Богу подменяет все радости жизни.

– Кто-то из нас рожден для семьи и детей, кто-то идет за своим призванием. Эмансипация нас оторвала от традиционной семьи, где женщина была подчинена ей. В жизнь некоторым женщинам нужно право на другую форму семьи, без бытовых забот. Одно другое отрицает. Хотя и отношения любви требуют чего-то нового. Любовь делает человека слабым и уязвимым.

– Зато счастливым, если её не делать оружием, и нужно выбирать, – возразил он.

– А что выбирать? Я получаю от работы удовольствие и всегда вижу результаты своего труда в виде благодарности от своих больных. Не каждая женщина получает такую благодарность в семье от мужа и своих детей. Мужчин достойных того, чтоб им посвятить свою жизнь, в настоящее время не видно. Настоящие мужчины все в работе, им тоже не до женщин и детей. Быстрый завтрак на ходу и такая же быстрая любовь – вот символ нашей бегущей действительности, если не отказ от неё. Любовь, говорят некоторые, выдумали бедные, чтобы иметь удовольствия на халяву. Сейчас мужикам легче купить женщину, удовлетворить страсть и не обременять себя постоянной заботой о ней, если не существует бытовых проблем. У меня тоже есть свои друзья, свои любимые места отдыха, я не хочу отказывать себе в этом ради друга, с которым свои желания надо будет согласовывать или даже отказываться.

– Это же апокалипсис, человечество с таким развитием вымрет или настоящим мужчиной будет считаться тот, кого каждый второй ребенок будет считать своим папой. Во время революции революционерка А. Коллонтай выдвинула в любви теорию стакана воды. По ней любить, это как утолить жажду чувств. Испил стакан любви и пошел дальше, к победе коммунизма. За границей Симона де Бовуар тоже ратовала: «Ни брака, ни детей, только свобода любви». Любовь же рассматривала не как самопожертвование себя возлюбленному, что сравнивала с самоубийством, а рассматривала её как возможность самоутверждения. Отдала себя полностью науке. Её книга «Второй пол» наделала много шума. У той и другой любовь не была самоцелью, и они её оттесняли на второй план, не понимая того, что в самопожертвовании может быть и социальная среда самовыражения. Та и другая всё-таки выходили замуж и измену мужьям простить не смогли, так как любовь для них не была социальной формой полного взаимного самовыражения. А условия брака не фиксировали общественную необходимость. Ввиду этого детьми ни мир, ни себя так и не осчастливили. То, что их взгляды для развития общества не рациональны, жизнь доказала.