– Католик? О да, думаю, понятно, – сказал Хендер, махнув двумя руками.

Кардинал рассмеялся, хотя разумность существа, сидевшего перед ним, привела его в ужас.

– Почему ты задал мне этот вопрос, Хендер? – спросил он, мысленно обратившись к Богу.

– Он меня смущает.

– Почему?

– Потому что один сел никогда не говорит другому, что ему думать.

Священнослужитель был сражен наповал. Он явно имел дело с утонченным разумом, а не с примитивным, как ожидал. Он промокнул лоб салфеткой, пытаясь заглянуть в покачивающиеся на стебельках глаза Хендера. Глаза были большие, размером с авокадо, и тремя поперечными полосками напоминали камни под названием «тигровый глаз». Похоже, каждая из этих полосок представляла собой зрачок, который словно бы глядел прямо в душу кардинала. Кардинал попытался успокоить себя и перехватить инициативу в разговоре.

– Вы верите в Бога?

– В какого? – Голос Кузу прозвучал скрежетом циркулярной пилы.

Карнаган вздрогнул.

– Любого Бога.

– Селы верят в разные вещи в разное время, – сказал Хендер. На миг его шерсть мигнула красным цветом, и он повернул один глаз к Кузу. – Давным-давно селы пытались сделать, чтобы другие селы верили. Случилось плохое. Очень плохое.

Джо подлил кардиналу граппы. Пожилой священник осушил стаканчик, как стопку текилы, и улыбнулся, постаравшись не показать зубы. На миг Энди заволновался – не стало ли старику плохо: тот вдруг замер.

Шерсть Кузу покрылась лиловыми и оранжевыми полосками. Он отодвинул тарелку и наклонился к столу. Его голова на длинной шее повисла. Глубоким, раскатистым голосом он спросил:

– Кто твой Бог?

Священника этот осмысленный вопрос обрадовал. У него был ответ. Он сжал в руке тяжелое распятие и показал его странному созданию.

Кузу и Хендер внимательно рассмотрели золотой символ.

– Что делает этот человек? – спросил Хендер.

– Умирает, – выдохнул кардинал.

– Почему? – спросил Кузу.

– За наши грехи, – ответил Карнаган, и ком сдавил ему горло.

Хендер выдохнул со звуком басовой флейты:

– Почему?

– Он – сын Бога.

Кардинал закрыл глаза.

– Зачем он умирать? – прорычал Кузу.

– За наши грехи, – повторил старик. Он вдруг стал ужасно хрупким и бледным.

Энди в тревоге прикоснулся к его руке.

Оба села были смущены и повернули друг к дружке по одному глазу.

Энди дал Хендеру знак, означавший, что лучше немного сбавить обороты. Он много раз видел, какое впечатление на людей производят беседы с хендроподами, и ему не хотелось, чтобы кардинала вынесли из столовой на носилках, которые на всякий случай хранились поблизости.

– ОК! – Хендер поднял верхнюю пару руки и развел три пальца посередине и два больших, торчавших в разные стороны. – Это твоя религия, Микаэль Карнаган.

Священник кивнул.

Хендер сжал все двадцать пальцев на четырех руках, кивнул в ответ и учтиво прикрыл глаза.

– Вы собираетесь иметь детей? – спросил кардинал.

Вопрос прозвучал чудовищно. У Энди сердце ушло в пятки.

Хендер пожал четырьмя «плечами» и развел четыре руки в стороны.

– Здесь? – уточнил он и искоса посмотрел на кардинала.

Кузу неприлично громко рассмеялся.

– Что тут сказать, Ваше преосвященство, – вмешался Энди. – Кто их может винить? Вряд ли здесь место для того, чтобы рожать детей.

Кузу протянул руку через стол, подцепил двумя пальцами крест и поднес к одному из своих стебельчатых глаз.

– Как Бог умирать?

Кардинал ахнул и прошептал:

– Его распяли.

– Рас-пя-ли, – протянул хендропод вибрирующим басом. Похоже, он хотел запомнить это слово. – Сколько лет твой Бог?

– Иисус Христос, наш Спаситель, бессмертен.

– Он хотел спросить, как стара ваша религия? – уточнил Хендер.

– Ей две тысячи лет, – ответил кардинал.