– Выходит, что подменить оружие могли только в день премьеры, – задумчиво проговорила Кира.

– А где же вы были весь день в воскресенье, вы же должны были следить за реквизитом? – уточнила Ира.

– Да, я был в театре. То есть, нет… Я только за час до начала пришел. Я стоял в пробке на кольцевой, там тогда была какая-то авария, как на зло, а я же не знал и поехал именно той дорогой. Но комнату вместо меня тогда открыл Станислав Эдмундович, ключ то всегда оставался в театре, у охранника.

– Хорошо, про револьвер выяснили, а теперь, расскажите про ваши отношения с убитым, – продолжила допрос Кира.

– Никаких отношений у нас с ним не было. Он все время был на сцене и репетировал, а я готовил реквизит в своем кабинете, мы и не виделись почти.

– Неужели? У нас совсем другие сведения по этому поводу, – тут же заметила Ира.

– Ох, ну да, мы немного повздорили с ним. Но это еще не значит, что я причастен к его смерти!

– Елизавета Корабельникова ушла от вас к нему пять месяцев назад, она сама нам вчера это сообщила. А ревность – это мотив серьезный, – продолжила Ира.

– Да, она ушла к этому выскочке! К этому выпендрежнику! Все и так вокруг него носились, как будто он такой гениальный актер, вот и она туда же! Лиза, моя Лиза! – со злостью, перемешанной с отчаянием, прокричал Рыбин, закрыв лицо руками.

– Что ж, пожалуй стоит прервать допрос на пару минут, вам нужно прийти в себя, а мы с Ирой пока выйдем, постоим на балконе, – видя истерику свидетеля, предложила Кира и потянула Иру за собой к двери, ведущей на балкон.

Там было совсем не жарко, но я от своих хозяек ни на шаг не отставал, я все-таки верный кот.

– Как думаешь, мог он подстроить убийство своего соперника? Подменить револьвер для него не составляло труда, хоть он и не выглядит богачом, но у него наверняка есть какие-то связи, он ведь готовил реквизит не для одного этого спектакля, – прикрыв дверь в кабинет, спросила Ира.

– Думаю он бы выбрал какой-то другой способ, чтобы избавиться от соперника. При подмене револьвера все сразу указывает на него. И мотив, и возможности. Неужели он не мог придумать что-то попроще? Даже просто ударить кирпичом по голове на улице и сымитировать ограбление.

– Может он специально хотел, чтобы все произошло на сцене, чтобы все увидели и Лиза вернулась к нему. Хотя, разве после такого она могла бы вернуться?

– Думаю, что нет. Ир, нам пожалуй пора возвращаться, его истерике уже пора бы пройти, – ответила Кира и мы вернулись в комнату.

Реквизитор уже вполне пришел в себя и сидел со своим обычным меланхоличным лицом. Увидев нас, он поспешил извиниться за свои эмоции и продолжил свой рассказ.

– Вы не подумайте, что я такой подлец, что мог бы допустить, чтобы Лизонька страдала из-за меня. Как бы мне этого не хотелось, но я видел, как сильно она его любит и как она счастлива рядом с ним. Я страдал, очень сильно страдал, но сделать ее несчастной я просто не мог. Поверьте мне.

– Хорошо, мы вам верим, – ответила жалостливая Кира. – Но расскажите нам, не видели ли вы что-то подозрительное в последнее время, может убитый с кем-то ссорился?

– Нет, ничего такого, все было как обычно. Разве что тот случай с грузчиком, Антон подставил его перед начальством.

– Это вы про пропавший стул? – тут же вспомнила Ира.

– Да, именно про это, – ответил удивленный такой осведомленностью Михаил. – Вот они после того конфликта вообще перестали разговаривать, хотя Антон всегда вел себя как выскочка, будто он один такой гениальный, а все остальные – люди низшего сорта.

– А что вы знаете про отношения Антона и Савелия Куницына? – решила выяснить Кира.