Мелиде хотелось порадовать девочку. Когда-то мечтала о дочке, которой бы передала знания и дар. Но не сложилось. И ведьме очень бы хотелось, чтобы Лада хоть капельку полюбила бы ее. Ведь она уже любит эту пришлую. Хорошая девочка. Светлая, чистая, не капризная, отзывчивая. Станет хорошей хранительницей для долины.

Руки привычно месили тесто, раскатывали, укладывали в форму и заполняли ягодами, а мысли Мелиды текли, как и несколько последних лет, в одном направлении. Не дать пропасть долине. Сохранить это место как можно дольше. Не возродить уж род Говорящих с травами, одна она осталась. Но попытаться передать знания и дар – она попробует. Не может уйти, зная, что после нее никого не останется. И так тянула до последнего, а ведь силы тают, хоть на вид еще довольно молода.

А ведь могла бы внуков нянчить, сложись все по-другому…

Ведьма уставилась на мокрое пятно на коже, белой от муки. Не сразу поняла, что то слеза упала.

– Все будет хорошо, – произнесла вслух, да голос дрожал от слез. Казалось, что не осталось их. Но вот, снова накопились. – Обучу Ладу, расскажу секреты. А потом она в свое время перенесет следующую хранительницу. Поможет еще одной девушке не встретить погибель в своем мире. Не останется долина без присмотра. Не останется.

Пережив минуту слабости, Мелина закончила украшать пирог решеткой из теста и вырезанными листьями и цветами. Испечется – красивый будет и румяный.

Не поворачиваясь к печи, бросила искру огня. Тут же вспыхнули щепки, весело затрещали. А вскоре по дому поплыл аромат выпечки и ягод. А к чудесному пирогу Мелида заварила новый сбор, да с медом. Пряный, душистый. Бодрости принесет духу и телу.

За окном кухни зашуршало и показалась любопытная мордочка. Зверек смешно подергал черным носиком, а потом быстро-быстро зачесал задней лапой за ухом.

– Кыш отсюда, – махнула на него Мелида полотенцем. – Я же сказала, чтобы не появлялись возле дома, пока сама не позову. Гляди, любопытный какой. Кыш! – махнула еще раз полотенцем, да рукой добавила, чтобы любопытного зверька ветром на траву сбило. Рано еще Ладу знакомить с обитателями долины. Рано.

Ведьма, вытирая руки полотенцем, подошла к окну. Перегнувшись через подоконник, оглядела кусочек поляны и кусты. Прищурившись, показала кулак засевшим там обитателям.

– Кыш, я сказала! – снова махнула на них полотенцем, подняв облачко муки в воздух. – Поганцы такие!

Мелида ругалась беззлобно, всех обитателей она любила. В них был смысл ее жизни, а теперь появилась Ладушка.

– Ладочка, красавица моя, – прошептала ведьма. Подперев щеку кулаком, мечтательно улыбнулась. Постояв так пару минут, спохватилась и поспешила в свою каморку, где хранила заготовки, травы и готовые зелья.

Провела пальцами по пузырькам, выискивая нужный. Выбрав, выдернула плотную пробку из особого дерева, которое не меняло магических свойств зелий, и залпом выпила отвратительно горькое содержимое пузырька.

– Ну и гадость, – с чувством произнесла ведьма. Хотелось скорее запить жидкость водой или хотя бы прополоскать рот, но делать этого было категорически нельзя. Двадцать минут нужно выждать.

Чтобы не терять время, Мелида вернулась на кухню и сунула в печь глиняную кружку с ягодным отваром, чтобы согрелся. Потом щедро добавила туда меда. Прошлась по кухне, проверяя, все ли на месте. И как только время вышло, жадно залпом выпила отвар, вытерев рот тыльной стороной ладони.

– И все равно гадость, – характеристика чудного зелья не поменялась. Зато чувствовать она себя стала намного лучше.

Вытащила из печи испекшийся пирог, поставила на деревянную доску и накрыла вышитым полотенцем. Осталось только сметанки достать из погребка, да можно можно сходить Ладушку проверить. Если спит еще крепко, то будить не будет.