– Конечно, – довольно закивала девочка и задумалась. – На рынке, что на соседней улице, за пуд муки просят полушку вроде, а три осетра – за две копейки.

– Прекрасно, – улыбнулась Вера.

Так и оказалось. Сто рублей довольно хорошие деньги. Наверняка на несколько рублей можно купить вдоволь продуктов на целый месяц для них троих.

И адвокат в письме не соврал. Завтра же она пойдет в эту Денежную палату и обменяет векселя на деньги. Потом сходит на рынок, купит продуктов, средств для мытья и других хозяйственных вещей. Чтобы отмыть весь этот грязный запыленный дом. Утром при дневном свете посмотрит, чего еще нет.

– А может, и не две, а копейку. Я точно не знаю, я давно не покупала там ничего, – продолжала Ладомира. – У нас с бабушкой нет даже полушки, чтобы покупать хоть что-то. Чтобы хлеба купить, я пою на базарной площади. Там люди сердобольные, медяки подают.

– Господи, девочка моя! – воскликнула Вера жалостливо и тут же, не сдержавшись, обняла малышку. Прижала ее к себе. – Обещаю, с этого дня ты больше не будешь голодать и петь на площади.

А про себя подумала: «И как ты, Вера, можешь даже думать о том, чтобы покинуть эту девочку? Она в тебе так нуждается».

– Раньше цветочница Лина подкармливала нас супом и пирогами. Но три месяца назад она уехала жить в другой город. Да и ключница Забава приходила к нам с гостинцами, но она умерла недавно. Они хорошо знали мою матушку, потому и заботились обо мне и бабушке.

У Веры возник вопрос про маму Ладомиры, но она решила его не задавать. И так малышка выглядела слишком печальной. Не хватало еще сильнее ее расстраивать воспоминаниями о матушке.

Потому Вера подбадривающе улыбнулась и сказала:

– Ну что ж, пойдем скорее к твоей бабушке, Ладомира. Посмотрим, что с ней.

– Да, идемте. – Ладомира подхватила свечу и опять пошла впереди. Они зашли во вторую дверь на втором этаже дома. – Она уже который день не приходит в себя.

Молодая женщина подошла к кровати и наклонилась к старушке. Та лежала под одеялом, ее глаза были закрыты, а морщинистое лицо недвижимо. Вера прислушалась к ее дыханию. Опустила голову на грудь.

– Твоя бабушка спит, – тихо сказала Вера спустя минуту, поднимаясь. – Сердце вроде бьется ровно, дыхание спокойное.

– Она все время спит и почти не просыпается, – сказала девочка, освещая свечой лик бабушки.

– А вот это как раз ненормально. Обязательно пригласим к ней доктора.

– Доктора?

– Лекаря, милая. Завтра же за ним и схожу. А подожди… – Вера посмотрела на наручные часы. – Всего десять вечера. Может, я схожу сейчас к вашему лекарю. Где он живет?

– Он не откроет вам так поздно, сударыня. Он лечит хворых только до шести, – объяснила Ладомира.

– А если что-то срочное?

– Ему все равно, – тихо вздохнула Ладомира. – Он очень злой. Не откроет. Только если бы у вас было много денег, может, и открыл бы. Но господа к нему не ходят, они у княжеского лекаря лечатся.

– А есть какой-то князь в вашем городе?

– В нашем только сын князя живет – княжич. Он самый главный в нашем городе. А сам великий князь в Ярославле сидит в белокаменных палатах.

– И он правит всем государством, да? – помогла Вера.

– Да, всем нашим Ярославским княжеством. Вы это вспомнили, сударыня?

– Вспомнила, конечно, ты же мне помогла, – улыбнулась Вера девочке. – Очень пыльно здесь, милая, и душно, – заметила Вера, оглядывая комнату. – А больным нужен свежий воздух.

Она подошла к окну и попыталась открыть створку, но Мира воскликнула:

– Не открывайте, госпожа, будет совсем холодно. А у нас нечем топить!

– А… прости, – замялась Вера, опуская руку. Она обернулась к девочке. – А чем же вы топите? Углем?