Тьенна Мейбур сдулась. Начальник охраны в виде сопровождающего ее устраивал. Но последнее слово она все равно собиралась оставить за собой.

– Учтите, я расскажу о вашем безобразном отношении господину Луису, – пообещала она, подойдя к Кайле и обдав ее крепким ароматом цветочных духов.

Слишком много лаванды! Прижимая к себе питомца, тьенна Мейбур с гордым видом удалилась.

Остальные постояльцы разошлись сами: потянулись следом за охранником, не желая возвращаться по комнатам в одиночку. Кайла посторонилась, пропуская аспиранта: тот уходил с неохотой, нога за ногу – вот уж кто был не прочь встретить птицелюда!

Наконец у лестницы остался один дядя.

– Жду не дождусь твоей встречи с Луисом. После всего что ты устроила, он вышвырнет тебя отсюда пинком! – Рюдигер и не думал скрывать злорадства.

С Луисом хозяйка отеля и сама хотела встретиться. Хотя бы для того, чтобы напомнить – ночевать он должен дома. Ей не было дела до его интрижек, но вот позволять полоскать свое имя?.. Не для того она вернулась из мертвых!

– Шли бы вы… в комнату, дядя. А то тут монстры ходят. Вдруг на самом деле не дождетесь? – огрызнулась Кайла, поправив шаль. Развернулась к оранжерее, в полной уверенности, что родственник последует совету. Дядя и правда не стал ее дожидаться и направился вниз, к холлу.

Но один из гостей никуда не ушел. Рейн Гарт по-прежнему стоял в оранжерее, и Кайла невольно отступила на шаг. Возникла неловкая пауза: формально причины сбегать у нее не было, а неформально…

…Длинные пальцы аккуратно массируют голову, и Кайла, устроившись у него на груди, готова пролежать так вечность. Ей почти не холодно, несмотря на свежий вечер. Может быть, она опьянела от горного воздуха? Или от любви?

– У тебя волосы как золото, – шепчет Рейн, целуя ее в макушку.

– Это потому что сейчас закат, – не соглашается Кайла. – И вообще, откуда у пастушки золото?

– А откуда в горах такая очаровательная пастушка?

Она смеется, не желая отвечать на провокационный вопрос, и мужчина опрокидывает ее на спину. Пока он готов подождать ответов. Пока он готов ждать…

Рейн изменился. Неудивительно, что Кайла до последнего сомневалась. Нижняя половина лица была испещрена шрамами, а раздробленные кости сменились тонкими металлическими пластинами. Голос… Пожалуй, голос ей было жаль больше всего. Раньше в нем звучали удивительные бархатистые нотки. Кайла млела, когда слышала их, и оттого механическая замена звучала особенно резко.

Что касается остального…

Она заставила себя посмотреть на него, и каждая деталь врезалась в память. Механические ступни. Железная рука. Весь подбородок и левая щека также искусственные. Вряд ли он мог улыбаться, разве что глазами. Взгляд оставался цепким и внимательным, хотя кое-что и в нем поменялось: исчезли блеск и веселье. Искры, которые загорались каждый раз, стоило им заговорить о чем-то или поспорить.

А говорить они любили! Болтали часами напролет, обо всем – о жизни в горах и городе, о личных предпочтениях, о магии, о наследном принце и слухах о грядущей помолвке с хаврийской принцессой…

Все разбилось в одночасье. После нападения троллей Урх не позволил Кайле даже увидеть Рейна и заставил ее уйти вместе со всеми. Может, и к лучшему – доктору не нужна была жалость, а Кайла не была уверена, что ее любовь справится с подобным испытанием.

Сейчас она вообще ни в чем не была уверена, и следовало выкинуть из головы ненужные мысли о прошлом. Рейн делал вид, что не помнит ее. А может, действительно не помнит? Кто знает, как сказалось на нем то нападение. Кайле оставалось лишь принять правила игры.