…Пока не услышала голос позади.

– Мелевин, – тихо звал он. – Мелевин!

Я вздрогнула и поняла, что ненадолго заснула. Оглянулась на других учеников – кто-то уже свернулся калачиком и беззастенчиво дрых, кто-то клевал носом, а кто-то еще держался. Похоже, голоса никто больше не слышал. Он мне почудился.

– Мелевин! – окликнули прямо за моей спиной.

Я резко развернулась и от страха забыла, как дышать.

Это был не учитель и вообще не человек. Позади клубился сгусток тьмы. В нем горели две серебряных звезды – глаза, внимательно смотревшие на меня.

– Проснись, Мелевин, – приказала тьма.

И я очнулась.

Никакого крепостного двора вокруг и близко не было. Я лежала в собственной кровати на липких от пота простынях. В распахнутые ставни не задувало ни ветерка, воздух стоял сырой, душный, дышать им – все равно что пытаться дышать супом. Отвратительная ночка. Неудивительно, что Хелсаррет приснился именно в нее.

Я приподнялась на подушках и потерла глаза. Судя по непроглядному мраку за окном, стояла середина ночи. Можно было спать дальше, но я не торопилась повернуться на другой бок и снова задремать.

Во-первых, интуиции следовало доверять. Боги посылают такие сны или кто-то другой – если тебе говорят быть настороже, лучше действительно быть настороже. Ну а во-вторых, я попросту сомневалась, что в такой духоте смогу снова сомкнуть веки.

Какое-то время я лежала на подушках, приводя мысли в порядок. Казалось, что я не спала вообще: устроилась вечером в постели, напряженно думая о поездке в кофейню, всего лишь моргнула – и вот уже середина ночи. Я даже помнила, на чем именно остановила мысль.

Последние два дня, проведенные сначала в одной кофейне, потом во второй, ничего не дали. Люди трепали языками о том же, о чем и обычно: изматывающая летняя жара, атликийские пираты, которые всегда в этот сезон принимались атаковать суда, выходящие из портов на побережье, ожидаемый хороший урожай оливок и, наоборот, плохой – пшеницы. Аристократы жили той же легкой жизнью, что и всегда, и слухи были соответствующими: один напился и позорно вывалился из паланкина в грязь у всех на глазах, два других молодых дурака подрались из-за молодой леди и так далее. Ничего важного и совсем ничего, что могло бы свидетельствовать о затевающихся заговорах или тем более войнах.

Я опять зашла в тупик. И о чем меня пыталась предупредить загадочная тьма во сне, тоже оставалось непонятным. В доме царила тишина. Все спали, как и положено в середине ночи.

Еще немного повалявшись, я выбралась из постели и немного постояла у окна в надежде поймать там хоть глоток свежего воздуха. Тщетно – «суп» всего лишь приобрел цитрусовый аромат.

Камень стены дарил слабую прохладу. Я прижалась к нему, разглядывая ночной сад. Что-то в нем казалось странным. Спустя несколько мгновений я поняла – он чересчур темный. Где же фонарь, который слуги обычно вешают на дерево с этой стороны двора?

Первоначально его зажигали для Дисы, которая в темноте начинала заходиться слезами, наверное, вспоминая о той темной ночи, когда убили ее родителей. Потом бедная девочка перестала плакать каждой ночью, но слуги уже и сами оценили удобство – маленький светильник из разноцветного стекла позволял пройти по двору, не споткнувшись, если вдруг кому-то требовалось встать ночью. Мне и самой он пригождался не раз.

Может, там закончилось масло или что-то случилось с фитилем?

От мысли о Нисе и Дисе, а еще из-за погасшего фонаря стало тревожно. Спросив себя, не тот ли это знак, обратить внимание на который призывал странный сон, я набросила накидку на тонкую шелковую сорочку и осторожно выглянула из спальни.